3.1 Обязательства из договоров.
В условиях неразвитости товарно-денежных отношений (появление монет в Древнем Риме относят к середине V в. до н.э.) такая форма фиксации обязательств как договор (контракт) использовалась крайне редко и отличалась весьма ярко выраженным формализмом. При одностороннем характере древнейших договоров (право требования принадлежало только одной стороне, а обязательства возлагались на другую сторону) именно внешняя формальная сторона определяла характер контракта.1
Наиболее ярко рабовладельческое право отражалось в договорах самозаклада (nexum), при этом Законы XII таблиц не разделяют сделки самозаклада и отчуждения вещи, регулируя и те и другие общей статьей Законов XII таблиц (если кто заключает сделку самозаклада или отчуждения вещи (в присутствии 5 свидетелей и весовщика), то пусть слова, которые произносятся при этом, почитаются ненарушимыми. В этой же форме осуществлялись и договоры займа, регулированию которых Законы уделяют особое внимание. Должник после признания за собой долга или после принятия против него судебного решения получал тридцать льготных дней (III. 1). Если же в течение этого льготного срока задолженность не погашалась, кредитор получал право «наложить руку» на должника, т.е. доставить его к месту судопроизводства (III. 2).2 Законы XII таблиц строго регламентируют процедуру принуждения должника к исполнению обязательств, не допуская самоуправства кредитора и однозначно требуя судебного решения для ограничения прав должника. И хотя наказание для несостоятельного должника могло быть очень жестоким, от продажи в рабство и смертной казни (III. 5) до пропорционального расчленения сообразно претензиям кредиторов (III. 6), Законы регламентировали движение ссудного капитала, ограничивая размеры взимаемых процентов (VIII. 18а), наказывая ростовщичество крупным штрафом (VIII. 18б). Только в 326 году до н. э. законом Петелия, договор займа был реформирован, и долговое рабство отменено. С этого времени должник отвечал перед кредитором в пределах своего имущества.1
3.2 Обязательства из деликтов.
Законы XII таблиц определяют ряд обязательств, которые возникают вследствие причинения вреда, и рассматривают их не как правонарушение, а как посягательство на права частного лица (частные деликты), которое ставило обидчика в положение должника пострадавшего.
К категории таковых частных правонарушений относились личная обида, которая наказывалась штрафом в 25 ассов (VIII. 4). Особо жестоко наказывалась клевета или позорящие слова (смертная казнь) (VIII. 1a; VIII. 1б). Обязательство в виде штрафов или возмещения причиненного ущерба полагалось в случае порубки чужих деревьев, неосторожного уничтожения чужого имущества, хранение краденых вещей, ростовщичество, предъявление суду поддельных вещей, потрава или кража урожая в ночное время (для несовершеннолетних).
При этом наряду со штрафами сохраняется древнейший принцип талиона («VIII. 2. Кто причинит членовредительство и не помирится с (потерпевшим), то пусть и ему самому будет причинено то же самое»).
Законам XII таблиц известны и публичные деликты, относящиеся прежде всего к посягательствам на государство. «IX. 5. Законы XII таблиц повелевают предавать смертной казни того, кто подстрекает врага (римского народа к нападению на Римское государство), или того, кто предает врагу римского гражданина».
Однако, несмотря на достаточно широкий спектр преступлений, наказываемых смертной казнью, решение о лишении жизни римского гражданина могло быть принято только в центуриатной комиции.
Римскому праву, а в частности Законам XII таблиц, были известны и публичные деликты, т.е. собственно преступления, которые наказывались от имени римского народа, а взыскания по ним шли не частным лицам, а государству. Круг преступлений, однако, не был еще широк. К ним относились прежде всего преступления против республики. Так, предавались смертной казни лица, которые подстрекали врага римского народа к нападению на Римское государство, или же предавали врагу римского гражданина. Среди прочих преступлений также выделялись убийства, сочинение и распевание песен, содержащих клевету.
Хотя в самих Законах XII таблиц утверждается, что смертная казнь применялась за небольшое число преступных деяний, последняя упоминалась в целом ряде статей. В зависимости от характера преступления смертная казнь принимала различные формы: отсечение головы, утопление, распятие, сбрасывание с Тарпейской скалы и т.д. Постепенно, однако, смертная казнь начинает выходить из употребления и для римских граждан заменяется изгнанием с утратой гражданства. Использовались также членовредительские наказания, битье кнутом, штрафы и конфискации имущества, ограничения гражданского статуса (например, запрещение быть магистратом), лишение права на погребение. Некоторые преступления рассматривались как оскорбление богов (например, причинение вреда клиенту со стороны патрона) и влекли за собой религиозные проклятья.1
При неразвитости и простоте системы публичных деликтов (правонарушений) в древнейшем римском праве не получили еще разработки общие принципы уголовной ответственности (вина, степень участия в преступлении). Лишь в редких случаях различались умышленные (преднамеренные) и неосторожные преступления, что влекло за собой и разные юридические последствия (наказания). В отдельных статьях предусматривалось смягчение наказания для несовершеннолетних (за жатву на чужом поле в ночное время; за кражу с поличным). Уголовное право уже в древности обнаружило свои классовые подходы: по общему правилу рабы наказывались более строго, чем свободные люди. В эпилоге нужно сказать, что обязательственное право в Древнем Риме было очень предметно развито, поскольку уже тогда присутствовало 2 вида обязательств, кроме того была очень ясно, четко и конкретно определена субстанция обязательственных правоотношений.
Источник
Манципа́ция (лат.
mancipatio, от лат. manus — «рука» и лат. capio —
«беру») — в римском праве акт фиксации
перехода права собственности от одного
лица к другому, при котором отчуждаемая
вещь в присутствии пяти свидетелей и
весовщика передавалась приобретателю
при произнесении строго определённых
словесных форм и выполнении обряда с
весами с медным слитком.
МАНЦИПАЦИЯ (лат.
mancipatio, от manus — рука + captare — захватывать,
завладевать; англ. mancipation) — в римском
праве форма приобретения власти над
вещами и людьми, торжественный договор
покупки. Обряд совершался путем
отвешивания специальным лицом кусков
меди, заменявшей в древности монету и
представлявшей покупную цену, и перехода
продаваемой вещи в обладание покупателя
в присутствии 5 свидетелей: приобретатель
брал в руку предмет договора или клал
на него руку и произносил торжественную
фразу: «Я утверждаю, что этот предмет
мой по квиритскому праву, он куплен за
эту медь, взвешенную на этих весах»,
ударял куском меди по весам и передавал
медь отчуждателю, который принимал ее.
С введением чеканных денег куском меди
лишь ударяли по весам. М. совершалась
только между римскими гражданами или
чужестранцами, имевшими право заключать
торговые сделки, в отношении наиболее
значительных вещей (res mancipi) и подвластных
домовладыке лиц. С течением времени из
договора купли-продажи М. становится
общей формой приобретения собственности
на res mancipi, как возмездного, так и
дарственного. С помощью оговорок при
акте (т.н. lex mancipii), получивших юридическую
силу, М. служила и для заключения др.
сделок, напр., залога (фидуции), завещания,
предоставления кредита, дарения,
прекращения и установления отцовской
власти и др. М. перестала применяться в
IV в.
39. Нексум – договор займа в Риме по Законам 12 таблиц.
НЕКСУМ (лат. nexum) —
в древнейшем римском праве (по Двенадцати
таблиц законам) долговое обязательство
под залог личной свободы, т.е. самозаклад
должника. По истечении законной просрочки
платежа кредитор был вправе арестовать
должника и заключить его в свою домовую
(долговую) тюрьму. Три раза в течение
месяца, в базарные дни, кредитор обязывался
выводить должника на рынок в надежде,
что кто-нибудь (родные, близкие или
посторонние) выкупит его из неволи,
уплатив долг. Н. был отменен в 326 г. до
н.э.
40. Деликты по Законма 12 таблиц.
Дели́кт (из лат.
delictum «проступок, правонарушение») —
частный или гражданско-правовой (delictum
privatum) проступок, влекущий за собой
возмещение вреда и ущерба или штраф,
взыскиваемые по частному праву в пользу
лиц потерпевших.
В значительной
мере Д. совпадает с преступлением,
поскольку последнее влечёт за собой
взыскание в пользу потерпевшего; однако
существует ряд преступлений, не подлежащих
гражданско-правовому взысканию в виду
того, что ими не причинено никакого
вреда (напр. покушение на преступление)
или нет лиц, в пользу которых возможно
его возмещение (при убийстве лица, не
бывшего кормильцем семьи) — и наоборот,
ряд частных Д., не подлежащих, по своей
незначительности с публично-правовой
точки зрения, уголовной каре, но
причиняющих вред и подлежащих
гражданско-правовому возмездию. Поэтому,
Д. в области гражданского права вообще
называется всякое противоправное
действие (все равно, преступление ли
это, проступок или простое имущественное
повреждение), вторгающееся в личную или
имущественную сферу личности и причиняющее
ей тот или иной ущерб, независимо от
существующих между лицами гражданско-правовых
отношений.
Отличительным
признаком Д. от правонарушений другого
ряда (так наз. квазиделиктов) служит
намерение причинить вред, вина, без
которой, за некоторыми исключениями,
не существует ответственности.
Римское право
Состав
гражданско-правовых Д., а также виды
ответственности за них, различны в
разные периоды истории и в различных
законодательствах. На первых порах
развития права область деликтного права
совпадала со всей областью права, так
как уголовные и гражданские правонарушения
одинаково наказывались штрафами в
пользу потерпевшего, без других
последствий. Дальнейшее развитие состоит
в постепенном выделении, с одной стороны,
уголовных преступлений, подлежащих
публичной пене, с другой — гражданских
правонарушений, совсем не подлежащих
штрафу. Область деликтного права
становится областью посредствующею
между теми и другими: частно-правовое
наказание выступает и там, где уголовная
пеня недостаточна для удовлетворения
чувства мести потерпевшего или необходимо
покрыть причинённый преступлением
вред, и там, где отношения между сторонами
настолько не определились в смысле
чисто гражданско-правовых, что
правонарушения не могли быть вознаграждены
путём исков частного права.
В области римского
права этот процесс развития отпечатлелся
с особой наглядностью. Целый ряд наших
уголовных преступлений (разбой, кража
и др.) долгое время не выходил здесь из
деликтного порядка взыскания; с другой
стороны, целый ряд гражданско-правовых,
в современном и позднейшем римском
праве чисто договорных отношений
находили себе защиту лишь при помощи
деликтных исков. С особенным мастерством
римские юристы разработали два из них:
a. de dolo и a. injuriarum, которыми они и пользовались
для защиты множества отношений, не
вошедших в состав уголовного или чисто
гражданского права. Система римского
деликтного права осталась, однако,
далеко незавершённой. Общего понятия
гражданско-правового Д. римское право
не выработало. Оно знало лишь отдельные
виды Д., широко распространяемые при
помощи интерпретации, но все-таки
оставлявшие значительное количество
отношений без защиты. Современное право
идёт гораздо дальше. Понятие частно-правового
Д. в его руках — общее средство к
возмещению имущественного и неимущественного
вреда, причиняемого противоправными
действиями лиц и не покрываемого
уголовным и гражданским взысканием.
Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
- #
Источник
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Заем. Заем был одной из древнейших форм договорного права и сохранился как один из главнейших институтов всего хозяйственного оборота и впоследствии — кредита. «Дача взаймы заключается в передаче вещей, которые можно взвесить, подсчитать, измерить. Эти вещи мы даем с тем, чтобы они поступили в собственность получающего, а он нам впоследствии вернул не те же вещи, а другие, но такого же рода».
Смысл договора займа состоит в том, что одна сторона передает другой право собственности на вещи, причем необходима реальная передача вещи в прямое обладание и специальное согласие об условиях займа. Первоначально, в древнейший период это согласие выражалось в весьма специфической форме стипуляции (взаимного обмена торжественными обещаниями), позднее — обыкновенной письменной форме. Предметом договора займа (в его специфически римской конструкции) признавалась не любая вещь, а только телесная, находящаяся в обороте, отмеченная только родовыми признаками (не признавался заем, например, в отношении обязательств, сервитутов, индивидуально-специфических вещей: картины определенного мастера или содержания и т.п.); при операциях с другими по виду вещами качество займа не сохранялось.
Заем считался односторонним обязательством: предполагалось, что пользу от договора займа формально извлекает только одна сторона -должник. Заем был поэтому безвозмездным договором, в случае с деньгами -беспроцентным, из чего вытекало отсутствие каких-то прав на возмещение потерянных выгод, прибылей и т.п.
Доказательство — при возможных коллизиях — того, что вещи переданы в займ, лежало на кредиторе, а не на должнике (должник не должен доказывать, что он не брал); формальная безвозмездность договора делала кредитора более активной стороной требования по займу, и он изначально получал некоторое преимущество. Договор заключался или на срок, или до востребования — просрочка исполнения определялась истечением установленного срока или предъявлением требования (с учетом установленной законами отсрочки любого исполнения по долговым обязательствам в 30 дней).
Риск случайной гибели валюты займа (вещи) возлагался на должника по общему правилу отождествления прав собственности с ответственностью вне зависимости от степени и формы вины займополучателя и даже при полном ее отсутствии; родовые вещи юридически «не погибают» (поскольку всегда можно одно зерно заменить другим, таким же, вино — другим). Договор займа подразумевал только основные обязанности сторон, причем главным образом только одной — займополучателя: он обязан был вернуть вещь (валюту займа) с соблюдением качества ее, сорта и количества. Обязанности должника рождались только с реальной передачей ему предмета (валюты займа); само по себе соглашение о займе никакой юридической силы не имело. Момент передачи вещи и был началом момента ответственности должника, поэтому договор займа относился к общему подвиду реальных контрактов.
Купля-продажа. Вторым главнейшим институтом хозяйственного оборота, наряду с займом, стала купля-продажа — сделка, в едином правовом акте объединявшая два самостоятельных действия: передачу вещи и ее оплату. Купля-продажа «договор такой, посредством которого одна сторона передает другой в собственность вещь, а вторая сторона передает первой обусловленную цену в деньгах». Смысл договора купли-продажи в двойном действии: одна сторона получает необходимую ей по тем или другим соображениям вещь в собственность, вторая сторона (продавец, или кредитор) получает в собственность деньги в оговоренном размере иначе говоря, Происходит взаимная передача прав собственности в отношении разных, не совпадающих друг с другом вещей.
Предметом договора купли-продажи могут быть вещи как телесные, так и бестелесные (можно продать и обязательство). Можно продать и купить даже право требования (но нельзя — право, вытекающее из публичных, семейных обязанностей, в том числе право наследования).
Хозяйственную выгоду в результате купли-продажи получают две стороны, поэтому это двусторонний договор с одинаковыми по силе встречными обязанностями и, соответственно, возможностями для встречных требований.
Необходимое для действительности договора согласие должно подразумевать конкретную вещь, о которой согласились обе стороны, и также конкретную цену, о которой они договорились; отсутствие любого из этих моментов изначально уничтожает куплю-продажу. Необходимое для действительности согласие должно подразумевать и приемлемость товара, также оговоренную с двух сторон: со стороны его качества и со стороны его обладания продавцом.
Купля-продажа в своем юридическом свойстве распадается на 2 стадии:
соглашение о договоре и собственно исполнение договора; стадии могут совпадать по времени, но могут быть отдалены значительным промежутком (в отношении будущих вещей, например, это безусловно подразумевается). Последующие обязанности сторон порождает уже само соглашение (содержащее два элемента — см. выше), купля-продажа есть консенсуальный по своей категории контракт. Поэтому до исполнения договора его можно расторгнуть только по обоюдному согласию, после исполнения -также только по взаимному и обоюдному согласию.
Договор хранения. Еще один пример оборота-передачи вещи одной стороной другой представлял договор хранения, или поклажи (depositum). По договору хранения передавалась вещь любого качества и любой спецификации на безвозмездное сохранение с обязательством хозяйственно не использовать вещь и вернуть ее в целости и надлежащем качестве.
Смысл договора хранения состоял в том, что одна сторона (поклажедатель) не передавала никакого вещного права на данную вещь, уступая только фактическое владение на время, т.е. это было своего рода обязательство по поводу услуги в отношении некоей вещи. Для действительности договора необходима только реальная передача вещи (даже без обмена какими-либо условиями, молчаливо принятая); дополнительное соглашение может устанавливать условия возврата, порядок дополнительных гарантий, обеспечения и т.п., но не касается основных обязанностей сторон из этого договора.
Предметом договора поклажи признавалась любая телесная вещь — определяемая индивидуально или родовыми признаками, безразличного свойства в отношении возможности к гражданскому обороту. Кредитор (поклажедатель) может и не быть собственником этой вещи, так как признавалось возможным хранить и чужие вещи у другого лица. Поклажеприниматель выступал перед1 всеми третьими, посторонними данному договору лицами в качестве фактического добросовестного владельца, но право владения его было весьма ограниченным. Любые посягательства на предмет поклажи со стороны третьих лиц отвергались правовыми средствами преторской защиты, но, с другой стороны, поклажеприниматель не имел права хозяйственно использовать вещь: за это он нес ответственность как за причинение ущерба.
Хозяйственную выгоду из поклажи извлекал формально только поклажедатель (кредитор), поскольку договор также считался как строго безвозмездный; наличие какой-либо оплаты а условиях договора поклажи дискредитировало договор и переводило его в другое качество. Риск случайной гибели вещи, отданной на хранение, оставался на кредиторе, должник нес обязанность только добросовестно хранить вещь, как «добрый хозяин», но не более, т.е. не проявляя особой рачительности.
Договор был двусторонним в отношении возможных претензий и обязанностей вследствие поклажи. Поклажедатель обязан был дополнительно возместить возможные и тем более реально понесенные должником издержки по хранению вещи (например, по кормлению отданного на постой коня, по выгуливанию скота и т.д.), а также возможные причиненные вещью убытки. Поклажеприниматель обязывался к тому, чтобы вернуть вещь в физической целости, но без строгого соблюдения ее первоначального качества (например, отданная на хранение статуя покрылась паутиной, и т.п.). В случае поклажи вещей, определенных родовыми признаками, возникал особый случай договора — т.н. необычная поклажа (depositum irregulare). В этом случае должник обязан был возместить все прямые потери, происходившие с вещами во время хранения (уменьшение количества зерна, молока и т.п.). К нерегулярной поклаже относилось и отдание на хранение денег — в незапечатанном виде (с запечатанными деньгами спецификации не возникало). По признаку смешения вещей они переходили в собственность поклажепринимателя (как правило, банкира), а поклажедатель приобретал вытекающее из поклажи требование о возмещении суммы, а кроме того — о прямых потерях, в качестве которых теперь выступали проценты по пользованию деньгами.
Еще один специализированный случай поклажи с особыми последствиями для сторон наступал в экстраординарных обстоятельствах, когда кредитор вынужден был прибегнуть к помощи хранителя (стихийные бедствия, пожар и т.н.) — «горестная поклажа». Если договор возникал как вынужденный ответ на предложение услуги со стороны поклажепринимателя, то, чтобы избежать злонамеренного использования тягостных обстоятельств, поклажедателю давался иск о возмещении возможных убытков от незаботливого хранения в двойном размере против реальной стоимости его вещей.
Ответственность но договору поклажи начиналась с момента принятия вещей на хранение и строго обуславливалась поступлением этих вещей
Источник