Îáÿçàòåëüñòâåííîå ïðàâî â Äðåâíåðóññêîì ãîñóäàðñòâå
Èíñòèòóò îáÿçàòåëüñòâåííîãî ïðàâà â Äðåâíåðóññêîì ãîñóäàðñòâå èìåë ðÿä ñïåöèôè÷åñêèõ îñîáåííîñòåé.
 ñèñòåìå îáÿçàòåëüñòâ ïî äðåâíåðóññêîìó ïðàâó îòñóòñòâîâàëè îáÿçàòåëüñòâà èç ïðè÷èíåíèÿ âðåäà. Òàêèå îáÿçàòåëüñòâà, ïðåäóñìàòðèâàåìûå áîëåå ðàçâèòûì ãðàæäàíñêèì ïðàâîì, íå îòëè÷àëèñü îò ïðåñòóïëåíèé. Òî, ÷òî â ðàçâèòîì ïðàâå ìîãëî ÿâëÿòüñÿ îñíîâàíèåì äëÿ ãðàæäàíñêîãî èñêà, â äðåâíåðóññêîì ïðàâå âëåêëî çà ñîáîé íàêàçàíèå, êàê çà ñîâåðøåíèå ïðåñòóïëåíèÿ.
 ïðàâå ïîçäíåãî ôåîäàëèçìà îáÿçàòåëüñòâà âåëè ê óñòàíîâëåíèþ ïðàâ êðåäèòîðà íà äåéñòâèÿ îáÿçàííûõ ëèö, à íå íà èõ ëè÷íîñòü. Ïî Ðóññêîé Ïðàâäå ìû âèäèì, ÷òî êðåäèòîð ïî îáÿçàòåëüñòâó ïîëó÷àë âìåñòå ñ òåì ïðàâî íà îáÿçàííîå ëèöî. Íàïðèìåð, çàêóïíè÷åñòâî âåëî çà ñîáîé ëè÷íûé çàêëàä çàêóïà. Áîëåå òîãî, ëèöî, íå âûïîëíèâøåå îáÿçàòåëüñòâî, ñòàíîâèëîñü õîëîïîì.
 ïðàâå ïîçäíåãî ôåîäàëèçìà îáÿçàòåëüñòâåííûé äîãîâîð ñâÿçûâàë òîëüêî òåõ ëèö, êîòîðûå ýòîò äîãîâîð çàêëþ÷àëè.  Äðåâíåðóññêîì ãîñóäàðñòâå ìû âèäèì ñëó÷àè, êîãäà îáÿçàòåëüñòâî ïàäàëî òàêæå íà ëèö, ïðèíàäëåæàâøèõ ê ñåìüå îáÿçàííîãî ëèöà.
Íàêîíåö, ñèñòåìà äîãîâîðîâ äðåâíåðóññêîãî ïðàâà â îòëè÷èå îò áîëåå ïîçäíåãî ïåðèîäà áûëà âåñüìà íåñëîæíîé: êóïëÿ-ïðîäàæà, çàéì, ëè÷íûé íàéì, çàêóïíè÷åñòâî. Èñòî÷íèêè íå ñîäåðæàò äàæå óïîìèíàíèÿ î òàêèõ äîãîâîðàõ, êàê èìóùåñòâåííûé íàéì è ìåíà, íî îíè, áåçóñëîâíî, ñóùåñòâîâàëè.
Äîãîâîð (ïî-ñëàâÿíñêè «ðÿä») ïî îáùåìó ïðàâèëó çàêëþ÷àëñÿ â óñòíîé ôîðìå, íî â ïðèñóòñòâèè ñâèäåòåëåé. ×àñòî äîãîâîð çàêðåïëÿëñÿ ìàãàðû÷åì óãîùåíèåì ñòîðîíû, äëÿ êîòîðîé ñäåëêà îñîáåííî âûãîäíà. Ñòàëè ïîÿâëÿòüñÿ è ïèñüìåííûå äîãîâîðû, êîòîðûå êàñàëèñü ïðèîáðåòåíèÿ çåìåëüíîé ñîáñòâåííîñòè.
Ñàìûì ðàííèì âèäîì äîãîâîðà ÿâëÿåòñÿ äîãîâîð ìåíû. È õîòÿ Ðóññêàÿ Ïðàâäà îá ýòîì âèäå äîãîâîðà íè÷åãî íå ãîâîðèò, íåñîìíåííî, îí ñóùåñòâîâàë â Äðåâíåðóññêîì ãîñóäàðñòâå. Ëåòîïèñè ñîîáùàþò î ìîë÷àëèâîé ìåíå, ñîâåðøàåìîé ðóññêèìè è èíîñòðàíöàìè, íå ïîíèìàâøèìè ÿçûêà äðóã äðóãà.
Äîãîâîð êóïëè-ïðîäàæè âåùåé çàêëþ÷àëñÿ â óñòíîé ôîðìå ñ ïåðåäà÷åé âåùè ïîêóïàòåëþ, êîòîðûé ïëàòèë çà íåå äåíüãàìè (êóíàìè). Ýòî áûëî îáùèì ïðàâèëîì, íî áûëî èñêëþ÷åíèå äëÿ êóïëè- ïðîäàæè ðàáîâ. Îíà äîëæíà áûëà ñîâåðøàòüñÿ ïðè íàëè÷èè ñâèäåòåëåé-ïîñëóõîâ è îáÿçàòåëüíî â ïðèñóòñòâèè ñàìîãî ðàáà.
Åñëè ïîêóïàòåëü áûë îáìàíóò â îòíîøåíèè êà÷åñòâà êóïëåííîé èì âåùè, äîãîâîð ìîã áûòü ðàñòîðãíóò. Åñëè ïðîäàâåö ïðîäàâàë âåùü, íà êîòîðóþ îí íå èìåë ïðàâà ñîáñòâåííîñòè, òî äîãîâîð ñ÷èòàéñÿ íåñîñòîÿâøèìñÿ è âåùü ïåðåõîäèëà ê åå ñîáñòâåííèêó. Âåñüìà õàðàêòåðíî òî, ÷òî Ðóññêàÿ Ïðàâäà íè÷åãî íå ãîâîðèò î ïðîäàæå íåäâèæèìûõ âåùåé çåìëè, óñàäüáû, äîìà è ò.ï. Âåðîÿòíî, òàêèå ñäåëêè òðåáîâàëè îñîáûõ ôîðìàëüíîñòåé, â ÷àñòíîñòè çàêëþ÷åíèÿ ïèñüìåííûõ äîãîâîðîâ, êóï÷èõ ãðàìîò (ïðèìåðîì ïîñëåäíåé ìîæåò ñëóæèòü êóï÷àÿ ãðàìîòà Àíòîíèÿ Ðèìëÿíèíà, æèòåëÿ Âåëèêîãî Íîâãîðîäà).  êóï÷åé îáÿçàòåëüíî óêàçûâàëñÿ ïðîäàâåö è ïîêóïàòåëü çåìëè, öåíà êóïëåííîé âåùè, à òàêæå äàâàëñÿ ñå «îáâîä», ò.å. îïèñûâàëèñü ãðàíèöû çåìåëüíîãî ó÷àñòêà.
Äîãîâîð çàéìà â Ðóññêîé Ïðàâäå ïîëó÷èë äîâîëüíî áîëüøóþ ðåãëàìåíòàöèþ. Îáÿçàòåëüíûì óñëîâèåì äåéñòâèòåëüíîñòè çàéìîâ áûëî ïðèñóòñòâèå ïîñëóõîâ, êîòîðûå â ñëó÷àå ñïîðà ìîãëè ïîä ïðèñÿãîé äàòü ïîêàçàíèÿ. Ëèøü ïðè çàêëþ÷åíèè çàéìîâ êóïöàìè ñâèäåòåëè íå òðåáîâàëèñü.  ýòîì ñëó÷àå äåëî ðåøàëîñü ëèøü íà îñíîâàíèè ëè÷íîé ïðèñÿãè êðåäèòîðà.
Äîãîâîðû çàéìà îáû÷íî ñîïðîâîæäàëèñü âçèìàíèåì ïðîöåíòîâ. Ïðîöåíò â îòëè÷èå îò äåíåã íàçûâàëñÿ ðåçîì, â îòíîøåíèè ìåäà íàñòàâîì, â îòíîøåíèè çåðíà ïðèñîïîì.  Ðóññêîé Ïðàâäå òî÷íî îïðåäåëåí ëèøü ðàçìåð ãîäîâîãî ïðîöåíòà, êîòîðûé íå äîëæåí áûë ïðåâûøàòü ïÿòîé ÷àñòè ïðåäìåòà äîãîâîðà (20%). Ïðîñòðàííàÿ Ïðàâäà ñîäåðæèò íåñêîëüêî ñòàòåé î ïðîöåíòàõ è óñòàíàâëèâàåò èõ ìàêñèìàëüíûé ðàçìåð. Îäíèì èç îñíîâàíèé äëÿ ýòîãî ÿâèëîñü âîññòàíèå ãîðîäñêèõ íèçîâ â Êèåâå 1113 ã., íåäîâîëüíûõ çëîóïîòðåáëåíèÿìè ðîñòîâùèêîâ.  ðåçóëüòàòå Âëàäèìèð Ìîíîìàõ âûíóæäåí áûë ñîçâàòü ñîâåùàíèå â ñåëå Áåðåñòîâîå èç òûñÿöêèõ, íà êîòîðîì è áûëè ïðèíÿòû ïîñòàíîâëåíèÿ îá îãðàíè÷åíèè ðàçìåðà ïðîöåíòîâ ïî çàéìàì.
Ïðîöåíòû áûëè ìåñÿ÷íûå (çàåì íà ìåñÿö), òðåòíûå (íà òðåòü ãîäà) è ãîäîâûå (íà ãîä). Ñàìûé âûñîêèé ïðîöåíò äîïóñêàëñÿ ïî ìåñÿ÷íîìó çàéìó, íèçøèé ïî ãîäîâîìó, òðåòíûé ïðîöåíò áûë ñðåäíèì ïî âåëè÷èíå. Ðóññêàÿ Ïðàâäà ïðåäóñìàòðèâàëà òðè âèäà íåñîñòîÿòåëüíîñòè äîëæíèêà ïî äîãîâîðó çàéìà.
1. Íåñ÷àñòíàÿ íåñîñòîÿòåëüíîñòü, êîãäà êóïåö ïîãóáèò òîâàð èç-çà ñòèõèéíîãî áåäñòâèÿ, àâàðèè ñóäíà, ïîæàðà èëè íàïàäåíèè ðàçáîéíèêîâ.  ýòîì ñëó÷àå ïîòåðïåâøèé ïîëó÷àë ðàññðî÷êó â ïëàòåæå.
2. Íåîñòîðîæíàÿ íåñîñòîÿòåëüíîñòü, êîãäà êóïåö ïðîïüåò èëè ïðèñâîèò ÷óæîé òîâàð.  ýòîì ñëó÷àå ñóäüáà äîëæíèêà ðåøàëàñü âîëåé êðåäèòîðà îí ìîã äàòü îòñðî÷êó â óïëàòå äîëãà èëè æå ïðîäàòü åãî â ðàáñòâî.
3. Çëîñòíîå áàíêðîòñòâî, êîãäà íåñîñòîÿòåëüíûé êóïåö áåðåã â äîëã ó êóïöà èç äðóãîãî ãîðîäà èëè èíîñòðàíöà è íå ïëàòèò äîëã.  ýòîì ñëó÷àå ñàìàÿ ñòðîãàÿ îòâåòñòâåííîñòü. Áàíêðîò ïðîäàâàëñÿ âìåñòå ñ èìóùåñòâîì. Èç âûðó÷åííûõ äåíåã îòäàâàëñÿ äîëã êóïöó, à îñòàëüíîå øëî êíÿçþ è ìåñòíûì êðåäèòîðàì.
Íåñêîëüêî èíà÷å îáñòîÿëî äåëî ñ äîãîâîðîì ëè÷íîãî íàéìà.  ýïîõó ôåîäàëèçìà, òåì áîëåå ðàííåãî, íàåìíûé òðóä ñóùåñòâîâàë ëèøü â âèäå èñêëþ÷åíèÿ, ïîáî÷íîãî ïîäñîáíîãî çàíÿòèÿ. Ïîýòîìó íàåì â Äðåâíåðóññêîì ãîñóäàðñòâå âñòðå÷àåòñÿ ñðàâíèòåëüíî ðåäêî. Äðåâíåéøàÿ ïðàâäà ñîîáùàåò ëèøü î ïëàòå ìîñòíèêàì çà ðåìîíò ìîñòà è ëåêàðþ çà ëå÷åíèå ðàíû. Áîëåå ïîçäíèå ñïèñêè ñîäåðæàò óïîìèíàíèå î ïëàòå ïîðòíîìó. Ëè÷íûé íàåì äàâàë íàíèìàòåëþ ïðàâî íà ëè÷íîãî íàéìèòà (íàïðèìåð, ïîñòóïëåíèå â òèóíû èëè êëþ÷íèêè âåëî ê õîëîïñòâó, åñëè ýòî ñïåöèàëüíî íå áûëî îãîâîðåíî).
Ïîñòåïåííî, îäíàêî, ýòîò äîãîâîð ïîëó÷àåò âñå áîëüøåå ðàçâèòèå. Ê êîíöó XII â. è ê íà÷àëó XIII â. âîçíèêàåò óæå ñïåöèàëüíîå íàçâàíèå äëÿ íàåìíîãî ðàáî÷åãî íàéìèò.
Ïîëîæåíèå íàéìèòîâ ïðèáëèæàëîñü ê ïîëîæåíèþ çàâèñèìûõ ëþäåé, â îñîáåííîñòè ýòî êàñàëîñü íàéìèòîâ, ðàáîòàâøèõ íà çåìëå.
Íàåì áûë ôîðìîé ýêñïëóàòàöèè, êîòîðàÿ íåðåäêî ïåðåðàñòàëà â ôåîäàëüíóþ. Íàéìèò íàõîäèëñÿ ïîä ïîñòîÿííîé óãðîçîé ïîòåðè ñâîáîäû è îêîí÷àòåëüíîãî ïðåâðàùåíèÿ â ôåîäàëüíî-çàâèñèìîãî.
Î äîãîâîðå ïîêëàæè ñîîáùàåòñÿ â îäíîé èç ñòàòåé Ðóññêîé Ïðàâäû. Îí ïðåäñòàâëÿë ñîáîé íåîôèöèàëüíóþ ñäåëêó (ëè÷íàÿ óñëóãà) è çàêëþ÷àëñÿ áåç ñâèäåòåëåé.  ñëó÷àå ñìåðòè âîïðîñ ðåøàëñÿ ïðèñÿãîé ñòîðîíû, êîòîðàÿ â ÷åì-òî îáâèíÿëàñü.
Источник
Не вызывает споров мнение, что современное российское гражданское право большей своей частью является рецепцией римского права, поэтому рассматривая институт займа закономерно будет обратиться к исследованиям римских юристов с тем, чтобы понять природу, проследить стадии формирования конструкции займа.
Римское право и, в частности, Дигесты Юстиниана (533 год н.э.) содержат следующее определение займа: «Заем (mutuum) представляет собой договор, по которому одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) денежную сумму или известное количество иных вещей, определенных родовыми признаками (зерно, масло, вино), с обязательством заемщика вернуть по истечении указанного в договоре срока либо по востребованию такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода, какие были получены [1, с. 99]».
Смысл договора займа, как видно из определения, состоит в том, что одна сторона передает другой право собственности на вещи, причем необходима реальная передача вещи в прямое обладание и специальное согласие об условиях займа. Первоначально, в древнейший период это согласие выражалось в весьма специфической форме стимуляции (взаимного обмена торжественными обещаниями), позднее — обыкновенной письменной форме. Предметом договора займа (в его специфически римской конструкции) признавалась не любая вещь, а только телесная, находящаяся в обороте, отмеченная только родовыми признаками (не признавался заем, например, в отношении обязательств, сервитутов, индивидуально-специфических вещей: картины определенного мастера или содержания и т.п.); при операциях с другими по виду вещами качество займа не сохранялось.
Обязательство, возникающее из займа, строго одностороннее: заимодавец имеет право требовать от заемщика возврата такого же количества вещей такого же рода и качества, какое было получено; на заемщике же лежит соответствующая обязанность. Заимодавец уже при самом заключении договора, так сказать, сделал свое дело, передав в собственность заемщика определенную ценность и установив такой передачей договор. Поэтому из договора он получает только право требования и не несет более никакой обязанности; для осуществления этого права в распоряжении заимодавца имеются иски строгого права (actions stricti iuris). Наоборот, заемщик при заключении договора уже получил деньги или иные заменимые вещи и поэтому не имеет права на основании договора требовать чего-либо, а только несет обязанность возврата такой же денежной суммы или такого же количества других заменимых вещей, какое было получено от заимодавца [2, с. 78].
Обязанности должника рождались только с реальной передачей ему предмета (res) — (валюты займа); само по себе соглашение о займе (consensus) никакой юридической силы не имело. Момент передачи вещи и был началом момента ответственности должника, поэтому договор займа относился к общему подвиду реальных контрактов [3, с. 32].
Таким образом, можно выделить следующие характерные признаки договора mutuum:
а) предмет договора — денежная сумма или известное количество других вещей, определенных родовыми признаками (весом, числом, мерой);
б) вещи передаются с обязательством для заемщика вернуть займодавцу такую же денежную сумму или такое же количество вещей такого же рода, какие были получены.
Из договора займа не вытекала обязанность заемщика платить проценты с занятой суммы, однако широко применялось в практике заключение особого соглашения о процентах. Древнейшая форма процентного займа – fenus; например, крестьянину давали взаймы семена с тем, чтобы он вернул часть урожая, покрывающую не только стоимость данных семян, но и некоторую надбавку, т.е. проценты. Fenus вызывал среди бедноты возмущения как форма беззастенчивой эксплуатации. К концу республики fenus стал выходить из употребления. Но это не значит, что исчезли процентные займы; изменилась только форма: в дополнение к договору займа (mutuum) заключалось особое соглашение о процентах.Максимальный размер процентов в разные периоды варьировался: в классическом праве – 1% в месяц, в праве Юстиниана – 6% в год (для торговцев – 8% в год). Начисление процентов на проценты было воспрещено.
В общем-то, нужно констатировать, что современное понимание займа не далеко ушло от древнеримского – основные положения сохранены, однако рассмотрим более поздние в хронологическом плане взгляды на договор займа.
Первое упоминание в отечественном обязательственном праве о договоре займа, различавшего заем вещей и денег встречается уже в Русской Правде (XI в.). В ней указываются лишь только отдельные условия и обязательства должника по отношению к кредитору, а также условия разрешения возможных споров.
Значение Русской Правды при рассмотрении договора займа. Как верно отметил историк В. О. Ключевский [4, с. 219]: «Правда — строго отличает отдачу имущества на хранение – «поклажу» от «займа», простой заем, одолжение по дружбе, от отдачи денег в рост из определенного условленного процента, процентный заем краткосрочный от долгосрочного, и, наконец, заем — от торговой комиссии и вклада в торговое компанейское предприятие из неопределенного барыша или дивиденда. Что такое торговый кредит и операции в кредит хорошо известно Русской Правде».
Обратимся теперь к изложению института займа, данному дореволюционным отечественным правоведом Габриэлем Феликсовичем Шершеневичем. Так, согласно Г.Ф.Шершеневичу[5, с. 166], дореволюционное русское гражданское право (последняя четверть XIX — начало ХХ вв.) займом называет договор, в силу которого одно лицо обязывается возвратить взятые у другого в собственность заменимые вещи в том же количестве и того же качества. Из этого определения обнаруживаются существенные элементы договора займа: односторонность договора, передача заменимых вещей в собственность, обязанность возвращения. Кроме того, в договоре займа возможны и случайные элементы, из которых обращают на себя внимание условие о сроке и о процентах.
В русской цивилистике существовало два мнения касательно односторонности (двусторонности) договора займа. Так, вышеупомянутый Г. Ф. Шершеневич считал, что заем представляет собой односторонний договор: в нем лишь одна сторона обязывается к совершению действия, к возвращению взятого, тогда как другая сторона имеет только право, потому что она совершила действие одновременно с совершением договора, передала известную сумму денег или других заменимых вещей. Другой отечественный цивилист Д.И. Мейер, напротив, считал заем двусторонним договором (впрочем, как и все договора). Сделки двусторонние (многосторонние) предполагают действие двух или нескольких лиц для изменения существующих юридических отношений, и заем у него – это договор, «в силу которого одно лицо обязывается передавать заменимые вещи, а другое возвратить равную ценность [6, с. 217]».
Основание обязательства, вытекающего из займа, по Г. Ф. Шершеневичу, заключается в передаче заменимых вещей. Интересен тот факт, что русская практика кассационных решений рассматриваемого периода, держалась того взгляда, что занимаемы, могут быть только деньги.
Цель займа — приобрести право собственности на заменимые вещи. Соответственно тому взявший их, имеет полное право распоряжаться ими по своему усмотрению, и давший их не вправе потребовать их обратно, например, в случае неплатежа в срок процентов.
Действие, которое составляет содержание обязательства, основанного на займе, заключается в возвращении ценности. Возвращены должны быть не те вещи, что были взяты, а только подобные, того же рода и в том же количестве. Это вытекает из того, что переданы, были вещи заменимые, а не индивидуальные и что право собственности за них перешло к должнику. Так как заем направлен к установлению обязанности возвратить взятое, то нет займа, где не было предварительно взято, потому что тогда не может быть и речи о возвращении, в виду чего законодательство справедливо признает ничтожным заем, если обнаружится его безденежность, то есть если окажется, что должник взял на себя обязательство возвратить, не взяв ничего от кредитора. Если безденежность заемного обязательства будет доказана, то оно признается недействительным.
Договор займа совершался передачей денег или других занимаемых вещей от кредитора должнику. Но, кроме того, для доказательности договора закон предписывает облечь его в письменную форму. Эта последняя необходима только для доказательства, но не для действительности займа, который может быть заключен значительно ранее облечения его в письменную форму. Договор займа может быть совершен или нотариальным, или домашним порядком, но должен быть обличен в письменную форму, хотя бы в виде частных писем, и не может быть доказываем свидетельскими показаниями.
Заслуживает внимания подробно разработанный законодательством порядок заключения договора займа, различавший обязательство по займу, составленное у нотариуса (крепостное заемное письмо), и обязательство по займу, составленное дома (домашнее или домовое заемное письмо). Первое составлялось в присутствии не менее двух свидетелей; второе — без свидетелей, являлось мало надежным обеспечением кредитора. Тем не менее, данное положение было учтено законодателем и разработан механизм (рассмотреть который не позволяет объем настоящей работы), позволяющий защитить необеспеченного ничем кредитора. Но, как пишет Шершеневич Г.Ф., ввиду этих формальностей и последствий их упущения заемное письмо в нашем быту совершенно вытеснено простым векселем.
Современное отечественное обязательственное право с незначительными редакционными изменениями воспроизводит определение договора займа, ранее закрепленное в статье 269 ГК РСФСР 1964 г[7, с. 65]. и пункте 1 статьи 113 Основ гражданского законодательства 1991 г[8, с. 87], а проведенный анализ содержания 42 главы действующего Гражданского кодекса РФ, позволяет сделать вывод о том, что заем, возникнув из римского контракта mutuum, и сегодня сохраняет значение общей модели, по которой строится регулирование всех заемно-кредитных отношений [9, с. 90].
Источник
Формальный подход к совершению сделок берет свое начало в римском частном праве. Вместе с тем древнее русское право имеет свои специфические черты. Магистр права ЛЛМ (Германия), старший преподаватель кафедры гражданского права Юридического института Томского государственного университета
Формы сделок в гражданском праве Древней Руси
Формальный подход к совершению сделок берет свое начало в римском частном праве. Вместе с тем древнее русское право имеет свои специфические черты. Магистр права ЛЛМ (Германия), старший преподаватель кафедры гражданского права Юридического института Томского государственного университета К.П. Татаркина.
I.
Все сделки древне-римского частного права разделялись на формальные и неформальные. Первые совершались с применением особых форм, принятых обычаем или установленных законом, и снабжались исковой защитой. Так как неформальные сделки не входили в область права и не порождали никаких юридических последствий, их исполнение предоставлялось на добрую волю сторон (bonа fides).
Римскому праву были известны разные способы совершения формальных сделок: либральная форма (при её помощи совершались mancipatio, nexum), stipulatio, in jure cessio, а также письменная форма (contractus literalis). Особенностью форм сделок древнего римского права является их сложность и символизм. Наглядность и образность формализма римского права соответствовала менталитету древнего человека. Используемые для оформления сделок ритуалы и обряды были призваны материализовать абстрактный процесс заключения договора, придать гласности юридическое действие, наглядно продемонстрировать совершаемый юридический акт.
Формы сделок, разработанные в римском частном праве, как и многие иные его институты, заимствовались другими правопорядками. Так, в одном из нормативных актов Испании, Семи частях (Siete Partiedas) короля Альфонса X Мудрого, появление которого датируется приблизительно серединой XIII века н.э., предусматривалось, что некоторые обязательственные договоры должны совершаться в стипуляционной форме, по образцу классического римского частного права.
Однако, формальный подход к заключению сделок не является исключительной чертой римского частного права. Формализм свойственен многим правопорядкам на заре их развития. Однако, в каждом правопорядке были известны и собственные, своеобразные формы, закрепляющие факт совершения юридического действия. Так, в Германии в период раннего Средневековья для передачи права собственности на земельный участок требовалось наряду с согласием отчуждателя и приобретателя совершение специальной церемонии. Сначала продавец вручал покупателю элементы, олицетворяющие земельный участок: горсть земли, ветвь, пучок травы, затем передавал символы своей власти: перчатку, нож, крюк для котла. В заключение оба участника сделки вместе обходили границы земельного участка, после чего отчуждатель формально покидал землю, а приобретатель совершал торжественный обряд вступления во владение.
II.
Право Древней Руси, в сравнении с римским частным правом, являлось менее развитым, в связи с этим лишь немногие авторы в своих исследованиях обращаются к положениям Русской правды, иным нормативным актам того времени. Вместе с тем древнее русское право имеет свои специфические черты. В нём проявляются особенности менталитета и культуры Древней Руси. Несмотря на то, что современное российское право во многом формировалось под влиянием зарубежных правопорядков, истоки современного правового регулирования все же лежат в древних русских нормативных актах. А потому их изучение представляет интерес не только с исторической точки зрения.
Судить о развитии формализма древнего русского права сложно из-за небольшого количество источников того времени, дошедших до нас. Главным памятником древнерусского права является Русская правда. Сохранилось три редакции Русской правды, которые принято называть Краткой, Пространной и Сокращенной. Каждая из редакций создавалась в различное время, и поэтому отражает социально-экономические отношения в обществе в определенный период.
В наиболее древней редакции Русской Правды, Краткой Правде, содержатся преимущественно нормы уголовного права и процесса, в то время как гражданско-правовые нормы практически отсутствуют. Своеобразие формализма на Руси особенно проявляется в правилах об осуществлении правосудия и доказывании. Для подтверждения своих слов стороны приводились к присяге, ссылались на свидетелей, применялось испытание железом, огнем (ордалии), поединок (поле). И если в присяге, используемой в качестве доказательства в процессе, можно увидеть нечто схоже с известной в римском праве торжественной клятвой sponsio, то применение ордалий и боевого поединка для установления виновности лица свидетельствуют о влиянии языческой культуры на ранних этапах формирования русского права.
Формализм древнего русского права отличается от формального подхода римского частного права. Древнее русское право знало меньшее количество форм сделок, чем их было известно в Риме. Кроме того те проявления формализма, которыми изобилует частное право Рима, как-то, произнесение торжественных формул, мало развиты в праве Древней Руси. Например, Краткая Правда предусматривала необходимость произнесения устной формулы только в одном случае. Согласно ст. 16 хозяин, опознавший своего пропавшего челядина, должен был вести его «до третьего» продавца, у которого мог его истребовать, произнеся: «вдаи ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце», что означало «отдай мне своего челядина, а ты ищи своих денег при свидетеле». Пространная правда закрепляет уже большее количество устных формул.
Гражданско-правовые отношения, которые сначала относились к сфере обычного права и писанным правом не регулировались, со временем также стали попадать в поле зрения законодателя. Н. Дювернуа по этому поводу писал: «Из сферы правонарушений догма переходит мало-по-малу в область определения свободных имущественных и личных отношений. Рядом с практикой суда по преступлениям образуется практика судов по сделкам, по договорам, по наследству». В Пространную Правду включено уже значительное количество положений о сделках, последствиях их неисполнения, наследовании по закону и завещанию, порядке осуществления гражданского судопроизводства.
Для русского права всегда было характерно совершение юридически значимых действий прилюдно. Например, согласно ст. 15 Краткой правды требовать долг с того, кто «почнет с запирати» (станет отпираться), следовало в присутствии 12 мужей. Договоры обычно совершались в устной форме. В Пространной Правде закрепляется, что для оформления сделки теперь следовало приглашать свидетелей. При этом, как и в римском праве, участие свидетелей имело не только доказательственное значение, но и являлось необходимым, конститутивным элементом формы сделки. Подтверждает это ст. 52 Пространной Правды, воспрещающая взыскание долга, размер которого превышал 3 гривны кун, если при совершении сделки отсутствовали свидетели: «промиловался еси, оже еси не ставил послухов (сам виноват, если не ставил свидетелей, давая деньги)». Можно было присягать или приводить иные доказательства, однако, «чтобы была сделка нужны послухи».
Для свидетельствования допускались только свободные люди, мужи. Правоспособность несвободного населения (холопов) на Руси, как и в иных феодальных правопорядках, существенным образом ограничивалась. Холоп не мог выступать свидетелем на суде, не вправе был приобретать недвижимость для себя, права и обязанности по сделкам, заключенным холопом, нес хозяин , он же отвечал и за ущерб причиненный холопом.
Смысл форм сделок, применявшихся на ранних этапах развития Руси, заключался в том, чтобы не только закрепить содержание сделки, что, конечно, имело большое значение при возникновении спора, но и придать юридическим действиям публичность, довести их совершение до сведения иных лиц. В свидетели приглашались обычно соседи, знакомые, которые могли подтвердить заключение сделки для сторонних лиц и одновременно сами оповещались о ее совершении.
III.
В более поздний период развития русского права наряду с символическими, обрядовыми формами совершения сделок развиваются иные, сохранившиеся и в современном гражданском праве, как например, письменная форма сделок. Так же, как и в римском частном праве, письменная форма сделок приходит в русское право из греческой культуры. Одними из первых договоров на Руси, заключенных в письменной форме, были мирные договоры Олега (911 г.) и Игоря (945 г.) с греками. В Русской правде отсутствуют какие-либо указания о письменном оформлении гражданско-правовых сделок или иных юридических действий, поэтому нельзя говорить о применении письменной формы в этот период. Однако, с уверенностью можно сказать, что в XIV — XV в. наряду с устной стала применяться и письменная форма заключения договоров. Об этом свидетельствуют положения Псковской судной грамоты (1397 г. или 1462 г.), занимающей центральное место в ряду сборников местного права этого времени. Псковской судной грамоте уже известно несколько видов письменных форм сделок: запись и доска.
Запись представляла собой письменный документ, копия которого передавалась на хранение в архив Троицкого собора. В судебных спорах запись являлась официальным документом, не подлежащим оспариванию. Особая доказательная сила записи основывалась на одобрении этого документа княжеской властью. Как видно из ст. 82 Псковской судной грамоты, запись обычно составлялась княжеским писцом, а к документу прикладывалась княжеская печать. Княжеское удостоверение записи требовалось и тогда, когда документ составлялся иным лицом, что допускалось в исключительном случае: если писец требовал плату «не по силе», т.е. сверх размера, определенного Псковской грамотой.
Доска являлась простым домашним документом, записанным на доске, копия которого на хранение не сдавалась. Поэтому доска могла быть оспорена в суде и в сравнении с записью имела меньшую юридическую силу. Например, согласно ст. 14 Псковской грамоты при наличии духовного завещания, сданного в архив, нельзя было истребовать у наследников имущество, переданное лицу до его смерти по договору хранения, займа или на другом основании, если соглашение об этом оформлялось лишь доской. Исключения составляли только те случаи, когда доска обеспечивалась закладом.
Заключение договора займа при оформлении его на доске допускалось только, если сумма займа не превышала одного рубля. При большей сумме займа, следовало исполнить запись. При этом форма являлась условием действительности договора.
Помимо договора займа в письменной форме надлежало заключать договор поклажи (соблюдения) (ст. 19 Псковской судной грамоты), исключения составляли случаи передачи вещи на хранение в чрезвычайных обстоятельствах (ст. 16-17).
Помимо указанных выше письменных форм сделок, Псковская судная грамота упоминает о рядницах (расписках), которые выдавались должнику кредитором при исполнении обязательства. Рядницы никак не влияли на действительность обязательства, а служили в суде доказательством факта его исполнения. Доказательную силу расписок, как и силу письменных форм сделок, определял факт их передачи на хранение в архив. Если расписка не сдавалась в Троицкий собор, то суд не принимал ее в качестве доказательства, а сторона, ссылающаяся на нее, проигрывала спор. При этом не имело значения, как оформлялся договор, из которого предъявлялось требование. Не сданная в архив расписка не являлась доказательством ни против записи, ни против доски.
Псковская судная грамота является первым правовым актом, во-первых, применившим письменность для оформления сделок на Руси, во-вторых, ставящих действительность договоров в зависимость от соблюдения письменной формы. Разделение письменных форм сделок по юридической силе напоминает современное разделение письменной формы на простую и квалифицированную. В период действия Псковской грамоты публичная власть впервые в истории российского права стала привлекаться для оформления письменных договоров, а ее авторитет сообщал особую доказательственную силу письменному документу. Запись представляет собой прообраз современной нотариальной формы сделок.
На исходе XVI века письменная форма сделок стала приобретать все большее значение и дальнейшее развитие договорного формализма на Руси шло по пути распространения письменной формы для всё большего числа договоров.
[1] См.: Римское частное право: Учебник/Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. — М.: Юриспруденция, 2001. — С. 294 и сл.; Пухан И., Поленак-Акимовская М. Римское право: базовый учебник: Пер. с македонского/Под ред. В.А.Томсинова. — М.: Зерцало, 2000. — С. 228.
[2] См.: Митюков К.А. Курс римского права. — Киев: Лито-типография Товарищества И.Н. Кушнерев и Ко, 1902. — Изд. второе. — С. 41.
[3] См.: Загурский Л.Н. Элементарный учебник римского права. Общая часть. — Харьков: Типография И.М. Варшавчика, 1897. — С. 260.
[4] Зом Р. Институции. Учебник истории и системы римского гражданского права / Пер. с немецкого Г.А. Барковского. — СПб., 1908. — С. 58.
[5] См.: Пфафф В. О формальных договорах древнего римского права. — Одесса: Типография П. Францова, 1866. — С. 15, 39.
[6] См.: Kaser M. Römisches Privatrecht: Ein Studienbuch. — Berlin, München: C.H. Beck’ sche Buchhandlung, 1962. — S. 32.
[7] См.: Ningelgen S. Formvorschriften im spanischen Recht. — Frankfurt a. Main: Deutsch-Spanische Juristenvereinigung, 1992. — S. 14; Heusch C.-A. Dei elektronische Signatur. — Berlin: Tenea Verlag für Medien, 2004. — S. 4.
[8] См.: Ningelgen S. Op.cit. S. 20.
[9] См.: Heusch C.-A. Dei elektronische Signatur. — Berlin: Tenea Verlag für Medien, 2004. — S. 14.
[10] Название «Русская правда» установилось в литературе. Подлинные списки древнейшего памятника письменного русского права называются более длинно, например: «Суд Ярослава Владимировича. Правда русская» или «Устав великого князя Ярослава Владимировича о судах. Суд о душегубстве. Правда русская». См.: Малиновский J. Лекции по истории русского права. Томск: Типо-литография Сибирского Товарищества печати, 1907. — Вып. 1 Программа. Введение. Источники. — С. 208.
[11] Среди ученых-историков нет единого мнения относительно юридической силы Русской правды. Одни — признают ее официальным сводом княжеского права (См.: Эверс I. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии / Пер. с нем. И. Платонов. — СПб, 1835. — С. 302), другие — считают, что Русская правда представляет собой смешанный акт, в который включены как «первообразные акты» (тексты княжеских уставов, грамот, заимствованные из византийского права положения), так и записанные судебные решения, обычаи, которые были объединены в письменный документ «посторонним лицом» (летописцем) и использовались в качестве руководства судом. См.: Малиновский J. Указ. соч. — С. 204 и след.; Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. Опыт по истории русского гражданского права. — М.: Унив. Типография, 1869. — С. 44, 63; Ключевский В.О. Краткое пособие по истории России. — М., 1906. — С. 42.
[12] Принято считать, что редакция Краткой Правды восходит к X — XI веку, Пространной Правды — к XIII — XVII в., а Сокращенная Правда — к XVII в. См.: Ермолаев И.П., Кашафутдинов Р.Г. Свод законов Киевской Руси: Учебное пособие для изучения Русской правды. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1985. — С. 5 и след.
[13] Исключения составляет, пожалуй, только ст. 43 Краткой Правды, устанавливающей размер оплаты за починку или возведение моста.
[14] Были известны разные виды суда божьего, ордалий (от англосаксонского — ordal — приговор суда). Очищающийся от обвинения держал руку в огне, проходил через костер, держал в руках раскаленное железо и т.д. Выдержавший испытание считался оправданным от обвинений. См.: Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: Инфра — М, 2007. — 858 с. // https://slovari.yandex.ru/dict/jurid; Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Эфронта. — СПб: Изд-во Брокгауза и Эфронта, 1907 // https://slovari.yandex.ru/dict/brokminor. Об испытании железом, говорит, например, ст. 87 Пространной редакции Русской Правды.
[15] Для разрешения спора участники процесса либо их свидетели совершали поединок. Проигрыш или отказ от поединка одного из участников означал проигрыш им дела. См.: Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: Инфра — М, 2007. — 858 с. // https://slovari.yandex.ru/dict/jurid.
[16] См.: Беляев П. Очерки права в эпоху Русской правды. [ Б.г., б. м.]. — С. 4.
[17] Здесь и далее текст Краткой редакции Русской правды цит. по: Хрестоматия по истории государства и права России: учебное пособие/ сост. Ю.П.Титов. — М.: ТК Велби, Проспект, 2005. — 464 с. В оригинале списки Русской правды на нумерованные статьи не разделяются, поэтому номера статьей у разных авторов, приводящих текст, могут не совпадать.
[18] См., например, ст. 35, 49, 85 Пространной редакции Русской правды.
[19] См.: Дювернуа Н. Указ.соч. — С. 69.
[20] Например, ст. 51-53, 92 Пространной редакции. Здесь и далее текст Пространной редакции Русской правды цит. по: Хрестоматия по истории государства и права России: учебное пособие/ сост. Ю.П.Титов. — М.: ТК Велби, Проспект, 2005. — 464 с.
[21] См.: ст. 47 — 49, 54 Пространной редакции Русской правды.
[22] См.: ст. 90, 91, 93 — 95, 100, 102, 103 Пространной редакции Русской правды.
[23] См.: ст. 92, 103 Пространной редакции Русской правды.
[24] См.: ст. 66, 85 Пространной редакции Русской правды.
[25] См.: ст. 14, 15 Краткой редакции Русской Правды.
[26] См.: История государства и права / под ред. Ю.П. Титова. — М.: Проспект, 2003. — С. 27.
[27] См.: ст. 47, 50, 52, 99 Пространной редакции Русской Правды.
[28] Гривна означает фунт (от лат. — pondus), термин «кун» происходит от названия меха куницы, имевшего хождение в Древней Руси как меновая ценность в 10 — 11 веке (См.: Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1969 — 1978. — В 30ти т. // https://slovari.yandex.ru/dict/bse ). Гривной кун назывался слиток серебра различной формы, служивший самым крупным серебряным меновым знаком на древнерусском рынке. В 14 — 15 веке гривны окончательно вытесняются рублем. Подробнее о денежном счете русской правды см.: Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. — М.: Мысль, 1985. — Т.1. — С. 190.
[29] Дювернуа Н.Указ.соч. — С. 96.
[30] Ст. 66, 85 Пространной редакции Русской Правды.
[31] См.: ст. 119 Пространной редакции Русской Правды.
[32] Ст. 116, 117 Пространной редакции Русской Правды.
[33] Ст. 120, 121Пространной редакции Русской Правды.
[34] Например, в некоторых местностях Южной Германии документ, выданный для подтверждения перехода права собственности, на некоторое время выкладывался на земельном участке, чтобы сделать более понятным, что владелец земельного участка сменился. См.: Heusch C.-A. Op.cit. S. 14.
[35] См.: Эверс I. Ф. Г. Указ. соч. — С. 136.
[36] Мнения ученых относительно даты составления Псковской судной грамоты разняться. См.: Малиновский J. Указ. соч. — С. 214 и след.; Числов П.И. Курс истории русского права. — М.: Печатня А. Снегиревой, 1914. — С. 69.
[37] См.: Пахман С.В. История кодификации гражданского права. — СПб.: Типография II отделения собственной Е.И.В. Канцелярии, 1876. — Т. I. — Отдел 2. — Гл. 1. — § II Сборники русского права XV- XVI столетия // СПС «Гарант».
[38] См.: Мартысевич И.Д. Псковская судная грамота. — М.: Изд-во МГУ, 1951. — С. 72.
[39] Текст Псковской судной грамоты цит. по: Мартысевич И.Д. Псковская судная грамота. — М.: Изд-во МГУ, 1951. — С. 133 и след.
[40] См.: ст. 30 Псковской судной грамоты; Пахман С.В. Указ. соч. — Т. I. — Отдел 2. — Гл. 1. — § II Сборники русского права XV- XVI столетия // СПС «Гарант».
[41] См.: Пахман С.В. Там же.
[42] См.: ст. 32, 38 Псковской судной грамоты.
[43] См.: Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. — М.: Юрист, 2005. — С. 155
Больше новостей в Telegram-канале «zakon.kz»