Мурманская область – один из наиболее крупных регионов Европейского Севера России – стремительно теряет население. Природные богатства и особая северная красота края не компенсируют тяготы быта и безработицу. Люди уезжают, даже не дожидаясь государственной субсидии на переселение.
За последние 30 лет численность населения области сократилась более чем на треть. В 1990 году в Мурманской области проживало 1 млн 191 тысяч человек. Сейчас – 750 тысяч.
Город Мончегорск, Мурманская область
Власти мурманской области этим летом торжественно презентовали программу с оптимистичным названием «На Севере — жить» Этот слоган был основным и в недавней предвыборной кампании нового губернатора региона Андрея Чибиса. Обитателям региона обещана некая социальная карта. Правда какие именно преференции она подразумевает для владельца, пока не уточняется. Также не определен пока и круг пользователей картами. Между тем по официальным данным отток населения из региона в 2018 году в составил 4,5 тыс. человек, что на четверть выше показателя 2017 года. Итоги этого года вряд ли будут лучше.
Город – призрак
Заозёрск – небольшой закрытый военный городок за Полярным кругом, расположенный на берегу Мотовского залива Баренцева моря. В основном, тут живут моряки-подводники и члены их семей, всего около 10 тысяч человек. В разные годы он назывался Североморск – 7, Мурманск – 150, Западная Лица (есть река в Мурманской области с тем же названием – СР). За последние 25 лет город покинуло более половины (57%) жителей.
Дорога в полупустой городок петляет между сопок. От «большой земли» (именно так на фоне Заозерска выглядит Мурманск) всего час езды. После поворота с трассы в сторону Киркинесса до КПП – ещё минут пять.
– Добрый день, ваши документы, – командует сотрудница военизированной охраны, женщина средних лет с автоматом на плече, – покажите салон, откройте багажник.
Здесь всё строго: без пропуска и досмотра автомобиля на территорию закрытого города не пустят.
Пустынные улицы Заозерска
Сразу за пропускным пунктом мост через бурную реку Западная Лица. Его облюбовали рыбаки – ловят сёмгу. Спуски и подъёмы сменяют друг друга, под колёсами шуршит свежий асфальт. Вдоль пути крутые повороты, по левую сторону обрыв. Там, внизу, отлив оголил исполинских размеров камни на берегу залива. Вдали за погнутыми ветром низкорослыми северными деревьями по обе стороны дороги виднеются две девятиэтажки-близнеца. Неподалёку горит зелёная вывеска известного универсама, но с важной для этой местности припиской «военторг».
Возле кассы в магазине стоят молодые парни в черных форменных куртках. Выкладывают на ленту много упаковок конфет и шоколада.
– Ещё вон ту штуку на корабль возьми, – обращается к товарищу коренастый лейтенант и кивает в сторону полки с капсулами для кофе-машины. – В прошлый раз мы их в Мурманске покупали, сейчас на них скидка, надо брать.
Кроме них, других покупателей в магазине нет.
Заброшенный дом в Заозерске
В летние месяцы и до сентября в Зазерске особенно безлюдно – сезон отпусков. Молодые мамы катают коляски по одному и тому же маршруту: через центр города, мимо памятника подлодки «Комсомолец», к Дому офицеров и обратно. Многие женщины ходят из декрета в декрет – другой работы у них нет. Некоторые жены военных находят себе заделье в индустрии красоты. Парикмахерские здесь обосновались прямо в заколоченных домах или обустроены в квартирах – салон открыт, пока мужья на службе.
– Я по образованию экономист, – поделилась мастер домашнего салона красоты Ирина. – С мужем думали, чем я могу тут заниматься, эта сфера мне ближе, да и девочки ходят, не скучно.
В квартире Ирины приличный косметический ремонт. Говорит, даже когда её мужа на несколько лет перевели в другой город, от аренды семья не отказалась и исправно платила за ЖКХ. Во время службы большинство семей арендуют в городе квартиры, но хорошего жилья, по словам Ирины, в городке немного. Где-то холодно, где-то постоянно заливает, многие дома требуют капитального ремонта. Самый новый дом здесь построен в 1993 году.
В Мурманск на выходные не наездишься
По всему городу стоят заколоченные или, как здесь говорят, «законсервированные» дома. Когда-то в них жили подводники, теперь их брошенные квартиры открыты, внутри мебель и предметы быта, вместо полов труха – доски разобрали местные жители.
– Надеюсь, и мы скоро уедем, – говорит Ирина. – Я-то ладно, а вот ребенку нет никакого развития. В Мурманск на выходные не наездишься.
Брошенная квартира в Заозерске
Анастасия (имя героини было изменено по её просьбе – СР) родом из Новороссийска, она живет здесь четвёртый год. Как и многие жены военных, приехала на Север вслед за мужем.
Проблемы с ЖКХ есть везде, но на Севере они приобрели глобальный масштаб
– Прилетела в Мурманск ночным рейсом, муж провел небольшую экскурсию по городу, – вспоминает Анастасия. – Про себя ещё подумала тогда: как же хорошо, почти как дома, всё такое родное! А ведь и правда, Мурманск и Новороссийск похожи: много кораблей, военных, кругом скалы. Меня переполняла эйфория. Но с наступлением утра пришла и суровая реальность. Проснувшись, первым делом подошла к окну и обомлела. Кроме магазинов и почты здесь нет ничего.
Заозерск уже лишился большей половины жителей
Это, конечно, некоторое преувеличение. В Заозерске работает школа, детские сады, есть один тренажерный зал, несколько салонов красоты, ателье, автомойка и даже доставка еды.
– Но в целом условия здесь гораздо хуже, чем в том же Новороссийске. Проблемы с ЖКХ есть везде, но на Севере они приобрели глобальный масштаб. В Заполярье замерзаешь и летом, и зимой. За обслуживание жилого фонда собирают немыслимые суммы, а его уровень оставляет желать лучшего. Постоянные перебои с водой, часто нет отопления зимой – это наши будни, – говорит Анастасия.
Пустеющий Заозерск
В первый год жизни на севере Анастасия пыталась устроиться на работу. В местной службе занятости ей честно признались: вакансий по её специальности (связи с общественностью) нет. Предложили пойти в военизированную охрану или продавцом в супермаркет.
Анастасия из Заозерска
Анастасия мечатет побыстрее вернуться домой, хотя и успела уже полюбить северную природу:
– Я всем своим южным друзьям говорю: девять месяцев зимы стоят того, чтобы увидеть северное лето! Местная природа яркая, красочная, разнообразная, особенная! Это и правда настоящая северная сказка. Тут можно увидеть все: полярного сияния до солнечного гало. Осознание того, что ты можешь соприкоснуться с этой красотой, помогает здесь жить.
Теряют корни
Таких городков как Заозерск в Мурманской области немало. В основном, это закрытые гарнизоны: Гаджиево, Снежногорск, Полярный, посёлок Оленья Губа. Когда-то здесь кипела разнообразная жизнь, сегодня они существуют только за счёт военного присутствия. В закрытом городе Островной (ранее назывался Гремиха), где в советское время базировались стратегические подводные ракетоносцы, сейчас обитает всего 1 800 человек. Остров Кильдин, посёлки Порт-Владимир, Скорбевский, Гранитный и Большое Озерко покинуты военными в середине 1990-х годов. Заброшены объекты полуостровов Рыбачий и Средний. Безлюдным остался когда-то промышленный посёлок Африканда-2. Ликвидирован посёлок геологов Верхний Нюд под Мончегорском и шахтёрский посёлок Слюда под Ковдором.
Поселок Териберка в Мурманской области
В регионе издавна живут представители семнадцати коренных малочисленных народов – ненцы, вепсы, ханты, абазины, нагайбаки, шорцы, эвенки, ижорцы, манси, чукчи, эвены, бессермяне, кеты, коряки, кумандинцы. Но даже коренное население, генетически приспособленное к жизни в суровых северных условиях, покидает эти места.
– Я родилась здесь, на Севере, на стыке двух морей – Баренцева и Белого, – рассказывает Нина Елисеевна Афанасьева, экс-президент Ассоциации кольских саамов, член Фонда саамского наследия и развития. – На северо-востоке области был так называемый саамский район, в который входил посёлок Гремиха (ныне ЗАТО Островной, который на сегодня покинуло 86,9% жителей – СР). В годы моего детства в саамском районе жило коренное население, военное присутствие тоже было частью этих мест. В здешних колхозах занимались рыбным промыслом, развитием оленеводства и молочным животноводством.
В те времена на территории области жили примерно 1800 саамов. По данным на 1 января 2018 года, их численность в регионе – 1 599 человек (0,2 % от общей численности населения Мурманской области). Прежде всего из региона уезжают, конечно, молодые, которым легче приспособиться на новом месте.
Нина Афанасьева
– Один такой всю семью в город на Неве перевез, даже бабушку с дедушкой, – говорит Нина Елисеевна. – Когда переезжают молодые люди – это естественный процесс. Они быстро ко всему приспосабливаются, находят себе пару, получают работу. С людьми старшего возраста всё несколько иначе. Моя знакомая, рукодельница, умела шить из шкуры оленя добротную зимнюю обувь. В Санкт-Петербурге она начала мастерить прекрасные домашние тапочки. А вот оленеводам с Севера куда податься, кому они и где нужны…
По словам коренной северянки, из Заполярья люди вынуждены бежать прежде всего из-за безработицы.
– Работы нигде нет. Каждый сидит на своём месте и не помышляет его оставить до самой глубокой пенсии. Молодым, кто отучился по специальности, некуда устроиться. Поэтому наша молодёжь бежит с Родины и на – саамов становится все меньше на Кольской земле. – говорит Нина Елисеевна.
Без «полярок»
Исследователь миграционных проблем Севера Александра Бурцева убеждена: отток населения из этих мест связн с отсутствием продумнной государственной политики.
Сегодня люди перестали мириться с высокими ценами и непомерной квартплатой
– В советские времена, когда население Кольского полуострова насчитывало миллион с небольшим, здесь действовала система полярных надбавок. Это компенсировало тяготы жизни в регионе и люди сюда активно ехали. Им хотелось здесь и работать, и обустраивать быт, – говорит Бурцева. – По сути, только при «полярках» (при условии надбавок – СР) сюда и приезжали, материальная компенсация восполняла многие сложности жизни. К сожалению, этот принцип больше не работает. Сегодня люди перестали мириться с высокими ценами и непомерной квартплатой в этом регионе.
Александра Бурцева
Лишь немногие, покинув Заполярье, возвращаются назад. Анна Аксёнова переехала из Крайнего Севера в Ростов-на-Дону, однако жить в южных широтах не смогла – вернулась через два года.
– Самый главный минус Юга – это климат. Мы переезжали вместе с родителями, через полгода мамы, которой было только 46 лет, не стало – не перенесла жару. Второй недостаток – зарплата. Я работала на почте, у нас в Мурманске заплата в полтора раза выше. А еще говорят, что там всё дешевле, – неправда. Коммуналка меньше на тысячу, продукты так же стоят. Кроме того, в Ростове процветает коррупция и своячество. А вот люди понравились, – рассказывает Анна.
Но возвращение в Заполярье из теплых мест – это скорее исключение.
Пустеющий Заозерск
На резкое сокращение населения в регионе влияет не только миграция, но и высокая смертность, говорит кандидат экономических наук, ученый секретарь Центра гуманитарных проблем Кольского научного центра Российской академии наук Жанна Каспарьян:
Жанна Каспарьян
– Миграционный отток населения в последние годы все же сократился (в 90-е из региона выезжало около 200 человек на 10 000 населения, сейчас – 50 человек на 10 000). Но при этом изменилось и его качество – если раньше выезжали пенсионеры и трудоспособные граждане, теперь – молодежь. Однако, если внимательно посмотреть статистику, то миграционный отток – не самое важное из проблем Кольского Заполярья. С 1990-х годов смертность возросла почти в два раза, с 5-6 промилле до 12-13. То есть мы имеем, фактически, двукратный прирост смертности за последние 30 лет! Поэтому проблемы здравоохранения должны быть на первом плане, а у нас идет, фактически, его сокращение.Простой пример: я живу в Апатитах, случить что – к травматологу нужно ехать в Кировск за 25 километров, возможно в полярную ночь и по скользкой дороге (жители Кировско-Апатитского района лечатся на два города в результате оптимизации здравоохранения и объединения местных больниц – СР). Возможно, для средней полосы это и недалеко, но для региона Крайнего Севера – это абсолютно недопустимо.
Законсервированный Заозерск
В России сегодня действует специальная программа по переселению из районов Крайнего Севера, согласно которой обитатели региона могут получить субсидии на приобретение жилья. По закону на это имеют право местные жители, прибывшие в Заполярье до 1992 года, проработавшие здесь не менее 15 лет и не имеющие жилья в других регионах страны. При поддержке государства жители Заполярья имеют право приобрести недвижимость в любом городе или посёлке за пределами районов Крайнего Севера.
Сегодня в списке на переселение состоит около 25 тысяч северян. Субсидии получают примерно 250 семей в год. При этом ежегодно область покидает от 5 до 7 тысяч человек. Большинство обустраиваются на новом месте за свой счёт.
– Я в этой очереди с 1999 года, отодвинулась тысяч на 15 назад. Вставала 7 012, через 18 лет стала 10 856, а в общей очереди 22 450. Такой фокус, химичат, как могут. Надо в генпрокуратуру обращаться. Мои знакомые встали позже меня лет на 10, но уже давно переехали под Питер, у них дочь работала в администрации экономистом, – рассказывает Валентина Яковлева.
К природе не могу привыкнуть: выходишь на улицу и всё растёт под окнами
– Мои тетя с дядей с 1993 года ждали, а переселись только в 2017 году. Администрация, наверное, ставки делала, доживут или нет, – говорит Юрий Корепин.
Семья Подоровских уехала из Мурманска, не дождавшись субсидии. Переселились в Сочи и не жалеют: говорят, зарплаты там выше, а квартплата значительно ниже. Работу себе тоже нашли.
– Родилась и выросла в Мурманске, образование там получила. Но пока особо домой не тянет, просто понимаю, что здесь для ребенка комфортнее, – рассказала Юлия Подоровская.
Светлана Иванова
Пенсионерка Светлана Иванова родилась в Мурманске и прожила там 60 лет, а потом сменила Баренцево море на Чёрное.
– Идея уехать появилась в 2003 году, когда моя семья стала ездить в Крым. Хотелось тепла и чтобы детям и внукам было где отдыхать. К природе вот только не могу привыкнуть: выходишь на улицу и всё растёт под окнами, всё цветёт, – говорит она.
Федеральные власти обещали, что толчок развитию северного региона даст стротельство терминала по перевалке сжиженного газа, проект которого этим летом подписал Дмитрий Медведев. Однако, экспертыв оспринимают грядущие перемены скептически.
Регион очень портят временщики
– Возникает ощущение, что это использование Севера для нужд федерального центра. Налоги от реализации новых масштабных проектов идут в центр, а региону не достается ничего, кроме обещаний светлого будущего. Если всё продолжится в том же духе, тогда Кольский полуостров превратится в вахтовый пункт, – считает Александра Бурцева. – Регион очень портят временщики.
Берег Баренцева моря
С начала XX века северные территории застраивались, «исходя из соображений большой политики», говорит исследователь миграционных проблем:
– Естественному развитию территорий места не было. Никто не пытался развивать коренные, старожильческие поселения, в результате мы можем получить Север без коренных северян, – опасается Бурцева. – Власть должна бороться, чтобы население отсюда не утекало. Но пока всё упирается только в политические лозунги… Слова должны быть подкреплены действиями, тогда, возможно, будут и перспективы
Источник
Откровенно говоря, Мурманск — не Крайний Север. Почему, казалось бы? Ведь стоит он на 69-й параллели, гораздо севернее Воркуты и немногим южнее Норильска. Но чтобы попасть в Мурманск, вы можете просто зайти на сайт РЖД или авиакомпании, оплатить банковской картой билет и спокойно прибыть сюда в назначенное время. Да что там! Вы можете просто сесть за руль машины-«пузотёрки» (или поймать её с обочины) и доехать сюда по трассе.
Крупнейший город мирового Заполярья, где есть полярная ночь и северные сияния, но нету огородов и садов, всё же по образу жизни не так-то сильно отличается от других областных центров России. Здесь человек ещё не в Арктике, но перед самой её дверью, откуда тянет холодом и жутью. И в этой предграничности, этом чувстве «одного шага до» — вся та суровая романтика, которой Мурманск запоминается гостям.
Главный «бренд» Мурманска — конечно, в том, что он столица мирового Заполярья. С 300-тысячным населением он на голову крупнее любого другого города сопоставимых широт, а крупнейший не российский заполярный Тромсё уступает Мурманску впятеро. Жителям Крайнего Севера свойственно особое чувство, которому в русском языке почему-то нет названия, хотя кажется, мало для какого ещё народа оно столь же актуально: когда ты ненавидишь нечто и считаешь, что оно мешает тебе жить, но вместе с тем так неимоверно гордишься своей жизнью рядом с ним, что откажешься с этим расстаться. В Мурманске объект этого чувства записан цифрами на каменной плите у морвокзала:
Зимой в Мурманске 40 дней длится полярная ночь — со 2 декабря по 11 января. В ясные дни она здесь не совсем тёмная — часа на три около полудня над городом встаёт тусклая предрассветная заря. И всё же страшно понимать, что завтра не взойдёт Солнце:
Но если зимний полдень тут подобен раннему рассвету, то летняя полночь похожа на ранний закат, причём светит полуночное солнце строго с севера. Полярный день куда длиннее полярной ночи, ведь где-то месяц до его начала и месяц после его конца Солнце по ночам исправно светит из-за горизонта:
Но есть в спецэффектах здешнего неба ещё одна градация — полярный день в пасмурную погоду. Под свинцовыми тучами Севера даже в конце июня ночи сумрачные и по лесу лучше ходить с фонарём. Но главное — хмарь может быть долгой, и вот представьте себе, каково это — днями и ночами, сутками и неделями видеть ровный серый свет. От такого начинает слегка ехать крыша, сбиваются внутренние счётчики, вся система ценностей и приоритетов расплывается, а в голове становится гулко и просторно. Серый полярный день странным образом расширяет сознание и прочищает рассудок…
На 69-й параллели деревья не растут выше домов:
На сопках прямой путь не всегда самый быстрый, а улицы то и дело сменяются лестницами. Условия жизни на разных ярусах города заметно отличаются: благодаря Гольфстриму климат тут скорее атлантический, чем полярный, и мучительно холодное лето сочетается с вполне среднерусской по температурам зимой. Но — именно по температурам, поскольку главным погодным фактором здесь становятся ветра. Лучшие районы — те, куда не задувает ветер, и даже то, что для жителей многоэтажек на сопках полярная чуть короче, не добавляет верхним районам престижа.
Строчка Митяева «красят в разный цвет дома в Мурманске» явно устарела, или вернее относится лишь к самому центру в низинке. Если большинство живых посёлков Крайнего Севера разноцветны до рези в глазах, то Мурманск — подчёркнуто серый. Многоэтажки стального цвета, между которых даже зелени не видать — вот собственно мурманский пейзаж:
Весь этот Новый Мурманск с общим населением 180 тысяч человек (больше половины и тогдашнего, и нынешнего города) был выстроен буквально залпом, за одну пятилетку (1971-76) с дальнейшим расширением вплоть до конца СССР. У всего этого были явные «отец» и «мать» — губернатор (пардон, Первый секретарь обкома) Владимир Птицын и архитектор Александра Расторгуева. Поэтому наверное и серые эти дома, что красить их просто не успевали. Но сами они в основном улучшенных серий, и в общем вид Нового Мурманска, не побоюсь этого слова, стильный:
Само же наличие огромных жилмассивов по 9-12 этажей вновь напоминает о том, что здесь не совсем Крайний Север — под их фундаментами нет вечной мерзлоты.
Последнее, впрочем, не значит, что её нет в городе — по мудрёности рельефа Мурманск вполне достоин если не Владивостока, то хотя бы Севастополя. Весь он стоит в амфитеатре гор, отроги которых делят застройку на хорошо заметные сегменты.
Вот тут в кадре натурально весь Мурманск: мы стоим на безымянной сопки у северного края города, и за спиной у нас Североморск, а впереди — Роста и другие районы северных окраин. Над ними увенчанный Алёшей Зелёный мыс, за которым — две глубокие ложбины, разделённые незаметной отсюда грядой — в ближней к заливу центр города, а в дальней — дымящая промзона. За её трубами виден следующий отрог, разные части которого известны как Горелая гора, Каменное плато, Долина Уюта — вблизи всё это совершенно разные сущности, а вот издалека они сливаются в единый массив, на вершину которого народ ходит 11 января встречать Солнце. За этими сопками лежат южные окраины вдоль Кольского проспекта, за незаметной отсюда (но вполне солидной на местности!) Жёлтой горой переходящие в старинную Колу — её многоэтажки на фоне отвесного яра горы Соловарака, обрушенной землетрясением в 1772 году, видны на заднем плане.
Вид с Каменного плато в обратном направлении не столь эффектный. Зато на Зелёном мысу заметна ещё пара доминант — храм Николы-на-Водах и символический маяк, построенные в начале 2000-х годов как мемориал погибшим на море в мирное время. В панорамах города они не столь заметны, как Алёша, и всё же со стороны центра, юга и Абрам-мыса то и дело мелькают за домами. Левее них — Семёновское озеро, самое известное, но далеко не самое крупное из многих озёр, буквально развешанных вокруг города. На склонах и вершинах — дикая лапландская природа, в которой не хватает разве что крупных зверей. Но обратите внимание — одни сопки покрывает лес, другие — чахлое криволесье, а третьи — и вовсе настоящая болотистая тундра, как где-нибудь на острове Вайгач! Несколько десятков метров высоты или направление склона здесь могут полностью менять пейзаж и условия жизни.
На панорамах не видна ещё одна деталь этого пейзажа — чайки, огромные, обильные, наглые и крикливые:
Хотя моря отсюда не видать, близость его ощущается непрерывно. Вот например мусоровоз страхует бак рыбачьей сетью:
А ближе к порту кое-где и рыбу продают:
Для Европейской части России Баренцево море — рыбная житница, где водятся треска, сёмга и палтус. В советское время к ним подселили камчатского краба, теперь расплодившегося так, что это угрожает местным экосистемам. Последние научные рейсы, в котрые ходил из Мурманска мой отец, занимались именно определением границ расселения краба. В соседней Норвегии поначалу за голову хватались, что крабы съедят всю сёмгу, а потом и сами начали ловить. Именно в Мурманске базируется крупнейшая российская промысловая компания «Норебо», однако в Скандинавию уловы сбывать ещё выгоднее, чем в Японию или Корею, поэтому среди мурманчан преобладает точка зрения, что нормальной рыбы в городе нет. По моим впечатлениям, такого изобилия морских гадов, как на Дальнем Востоке или тем более в традиционно морских странах, в Мурманске действительно ждать не стоит, и всё же треску, сёмгу или форель я ел здесь почти ежедневно и не сказать, чтобы дорого.
Главный же рыбный «бренд» Мурманска, как красная икра на Камчатке или трепанги в Приморье — это печень трески. В магазинах её продают консервированным паштетом или кусочками, а вот браконьеры на заборе предлагают, видимо, свежую.
Ещё одна примета портового города — колоритный автопарк. С уклоном не в Японию, как на Дальнем Востоке, не в Германию, как Калининград, и даже не в США (в 1990-х через Мурманск на авторынок поступали «американцы»), но всё же с обилием подержанных иномарок из другой эпохи:
Эти драндулетики вроде советские, но очень уж живописны:
Впрочем, не уверен, что машины с кадров выше в Мурманск попадают через порт, а не приезжают своим ходом из Киркенеса и Ивало. Норвегия и Финляндия нависают над Кольским может быть не так, как Корея и Япония над Приморьем, но всё же их соседство ощущается. В том числе — вот так:
В Романове-на-Мурмане до революции так и не успели построить церковь, и советский Мурманск был едва ли не крупнейшим в Союзе городом без храмов. Здесь же в 1986 году был освящён первый новый собор на волне Перестройки — у подножья Горелой горы. Но в целом мурманчане не религиозны, РПЦ здесь относительно тактична, а протестантские и католические храмы здесь если не многочисленнее православных, то по крайней мере заметнее:
На кадрах выше — Михайловский костёл (2007) и строящаяся лютеранская церковь в районе Нагорное у моста через Кольский залив. На кадре ниже — Новоапостольская церковь почти в центре, у огромного «Мурманск-Молла».
И в общем для путешественника Мурманск — колоритный стильный город, полный суровой полярной романтики. Ну, а каково здесь жить? Полярная ночь, пронизывающие зимние ветры, лето наподобие московского октября, угольная пыль и солярочная гарь из порта. Вполне обычные для российского облцентра зарплаты и столь же типичные инфраструктурные проблемы вкупе с невозможностью развести огород. При этом для большинства мурманчан не актуальны преимущества Крайнего Севера: люди здесь привыкли жить в отапливаемых квартирах, покупать продукты в супермаркете, ходить на новые фильмы в кино, а машину чинить в автосервисе и отнюдь не ломом. Так и что близость обильной природы, к тому же исполосованной периметрами ЗАТО, для многих здесь достоинство совсем теоретическое. Всё это в соседстве с лучшими странами мира, благополучию которых могут позавидовать 900 миллионов из «золотого миллиарда», а уж хмурый россиянин, разок съездив в Киркенес, просто рискует разочаровать в жизни.
И сказать себе — пора валить! С советских времён Мурманск потерял больше трети населения, ужавшись с 450 до 290 тысяч жителей, и продолжает сдуваться со скоростью порядка 1% в год. Депопуляция здесь видна просто невооружённым глазом, и даже новостройки на весь город легко по пальцам сосчитать:
Обратите внимания на направления, среди которых не упоминается Москва: ещё одно свойство Мурманска — заметная «питероцентричность». Ещё, судя по объявлениям, тут предпочитают юга (что закономерно) и почему-то Беларусь. Последнее, может быть, связано с тем, что в промышленной северной области, население которой при Советах выросло в 500 раз, традиционно сильны позиции коммунистов. А вот такая инсталляция мне попалась в «Мурманск-Молле»: речь, конечно, не об эмиграции, а о туризме, но всё-таки посыл красноречив: лучшее, что можно сделать в Мурманске — это из него уехать!
Но кто-то остаётся, и всеми силами пытается украсить угрюмый заполярный быт:
И вот на серых домах расцветают муралы:
Власть навязчиво агитирует любить свой регион, тем более когда на носу выборы губернатора со звучной фамилией Чибис:
На торце гостиницы «Меридиан», что на Пяти Углах напротив «Арктики», из года в год висят плакаты на основе детских рисунков. Две половины кадра сняты с разницей в 10 лет:
Хипстерские тренды пытаются укорениться в каменистой кольской почве:
Хотя знаки тут попадаются эпичные и сами по себе:
Как и наивно-развязные вывески магазинов:
Улицы северных городов часто выглядят запущенными просто потому, что 9 месяцев в году они — не общественное пространство, а лишь препятствие, которое надо преодолеть. Классические северяне, впрочем, и к благоустройству своего угла не очень-то стремятся, мотивируя это то ли общей суровостью жизни, то ли скорым (десять-двадцать лет как скорым) отъездом. Но мурманчане в этом смысле тоже отличаются от них:
Мне кажется, в домах на этих неуютных улицах — как мало где в России много ухоженных, тёплых, душевных квартир:
А люди за этими окнами порой сами не чужды романтики моря и Севера:
Тем более что путешествовать по своему региону мурманчане умеют и любят:
А в регионе, в особенности в полных чайниками горного туризма Хибинах, крайне бдительное МЧС. Примета всей Мурманской области — вот такие плакаты, на которые мы набредали, порой, по несколько раз на дню:
Приметой же последнего времени в Мурманске стали китайцы, которые просто валом сюда валят зимой. Говорят, в Китае кто-то запустил легенду, будто человек, зачатый под северным сиянием, проживёт долгую счастливую жизнь. Может, так Партия готовит свой грандиозный народ к проникновению в Арктику, но во всяком случае по зиме теперь пол-Китая едет в Мурманск, а пол-Китая — в Тромсё. Летом, впрочем, следы китайцев заметны разве что в хостелах.
…Собираясь на Север, я забыл дома шапку, и обойдя пяток магазинов одежды, мы с Олей обнаружили, что зимних шапок летом здесь не продают — хотя пол-города в них ходит. Возвращаясь из молла с продуктами в предстоящий поход на Ловозеро, Оля спросила, где тут шапками торгуют, у женщины в троллейбусе. Вместо совета женщина просто пригласила Олю в свой дом да подарила ей шапку и шарф, которые «всё равно носить уже не будет».
Во многом мурманчане похожи на жителей Крайнего Севера — местами грубоватые, стабильно хмурые, но потрясающе отзывчивые и терпеливые. Однако по сравнению с Крайним Севером тут меньше самоутверждения, понятий, суровых мужских ценностей и подчёркнутой борьбы за выживание. За все 6 своих приездов я так и не разочаровался в ощущении, что в Мурманске живут хорошие люди.
Источник
