Второй внутренний краткосрочный государственный хлебный заем 1923 года

В первые годы советской власти при проведении политики «военного коммунизма», характеризовавшейся среди прочего отрицанием роли денег и натурализацией хозяйственных отношений, значение государственного кредита было минимизировано. Лишь после окончания гражданской войны, когда началась работа по восстановлению народного хозяйства и финансов, пришло понимание необходимости развития системы государственных займов. 

Первые сомнения

Восстановление государственного кредита проводилось в такой международной ситуации, которая давала возможность рассчитывать только на свои внутренние ресурсы, ведь советское правительство в январе 1918 г. аннулировало все внутренние и внешние займы. Первые мысли о развитии в советской России государственного кредита появились у руководства страны, видимо, весной 1922 г. в связи с переходом к новой экономической политике с одной стороны, а с другой — в связи с провалом плана получения внешних займов на международной конференции в Генуе весной 1922 г.

Данное предложение даже среди членов правительства и партийных руководителей было воспринято неоднозначно. Так, 2 мая 1922 г. председатель Совета народных комиссаров (правительства РСФСР — Ю. Г.) В. И. Ленин писал наркому финансов Г. Я. Сокольникову о проекте внутреннего хлебного займа: «Мне сдается, что это самообман. Как вы докажете, что это способно практически дать хоть что-нибудь? Мне сдается, следует, наоборот, заключить, что это ухудшит наше положение, добивая эмиссию, т. е. толкая спекулятивный рынок к той самой мере борьбы против нас, которую он так успешно применяет».

Письмо Ленина было разослано членам Политбюро ЦК РКП(б), и некоторые из них высказали свое мнение. И. Сталин поддержал наркома финансов: «Думаю, что т. Сокольников не так не прав». Согласился с ними и А. И. Рыков: «Заем, если он удастся, гораздо целесообразнее эмиссии… Причем внутренние займы не всегда хуже внешних. Хлебный заем необходимо заключить». А вот М. Томский выступил против: «В основном согласен с т. Лениным, ибо думаю, что это создаст ворох бумаги, «штаты», «аппарат», а не реальную ценность». В. Молотов же, как обычно, был осторожен в оценках: «Считаю желательным сразу не отвергать, а обсудить, по возможности, запросив мнение мест (например, на фракции ВЦИК)».

Через несколько дней Сокольников ответил Ленину: «Проект займа преследует две цели: 1) сократить количество вновь выпускаемых денег…; 2) извлечь из обращения часть выпущенных денег. Препятствием успеху займа может явиться недоверие к тому, что мы обязательства выполним. Это недоверие нужно начать пытаться рассеивать. Без внутреннего кредита, опирающегося на происходящий в стране процесс мелкого накопления, вести денежное государственное хозяйство мы вообще не сможем». В результате выпуск государственных займов все же решено было начать.

Первый опыт

Первый внутренний краткосрочный государственный хлебный заем был выпущен на основании постановления ВЦИК от 20 мая 1922 г. на общую сумму 10 млн пудов ржи облигациями в купюрах 1, 3, 5, 10, 25 и 50 пудов. Заем подлежал погашению между 1 декабря 1922 г. и 31 января 1923 г., т. е. через 6 месяцев после его выпуска (плюс 2 месяца — период погашения). Реализация займа возлагалась на Государственный банк из расчета устанавливаемой им же средней рыночной цены в зерне. Первоначальный курс определялся в 95 за 100. Облигации выпускались на предъявителя и могли продаваться и закладываться.

Все государственные учреждения и предприятия были обязаны принимать облигации займа в обеспечение по поставкам, подрядам и торгам. Облигации освобождались от обложения какими бы то ни было государственными и местными налогами и сборами. Одним из главных преимуществ, которые получали держатели облигаций хлебного займа, являлась возможность уплатить этими облигациями единый натуральный налог.

8 июня был принят декрет ВЦИК и СНК «О порядке покрытия хлебного займа», в котором конкретизировался процесс погашения займа. В соответствии с ним облигации хлебного займа должны были приниматься к погашению или оплате от налогоплательщиков в зачет продналога с 1 августа 1922 г. по 31 января 1923 г. Для остальных держателей облигаций срок погашения займа оставался прежним — с 1 декабря 1922 г. по 31 января 1923 г. При этом держатели облигаций на сумму менее 50 пудов получали все «немедленно по предъявлению», начиная с 1 декабря, а для остальных предусматривался трехнедельный срок. Погашение облигаций должно было производиться «рожью в зерне кондиционного качества, а также пшеницей в зерне или мукой ржаной и пшеничной с согласия держателя облигаций по нормам замены», которые устанавливались Наркоматом продовольствия по соглашению с Наркомфином.

В сентябре 1922 г. Наркомфин прекратил все операции с остатком облигаций. В итоге остаток был распределен следующим образом: 117,9 тыс. пудов пошли на покрытие задолженности по зарплате рабочим и служащим; 157,3 тыс. продано Госбанку; 20,6 тыс. реализованы по биржевой цене. Купленные у Наркомфина и частных лиц, поступившие из местных отделений и в погашение ранее выданных ссуд облигации зачислялись Госбанком на счет ценных бумаг и подлежали реализации по биржевой цене. К концу лета условия размещения займа изменились в лучшую сторону: крестьянство реально оценило выгодность его приобретения для оплаты продналога и спрос на заем стал возрастать.

Финансовый результат первой кредитной операции, по некоторым данным, был следующий: размещено облигаций по выпускной цене на 8 009 730 пудов, что составило в денежных знаках 1923 г. 30 437 008 руб., продано по рыночной цене 222 320 пудов ржи за 1 756 998 руб., всего на сумму свыше 32 млн руб. За вычетом комиссионного вознаграждения Госбанку и других расходов по реализации в сумме 1,13 млн руб., чистая выручка составила около 31 млн руб. К этому следует добавить распределение Наркомфином среди ведомств 1,8 млн пудов в счет кредитов по заработной плате рабочим и служащим, что также сэкономило для государства наличные деньги на сумму почти в 7 млн руб.

Знаменитый норвежский полярный исследователь и общественный деятель Ф. Нансен считал, что «успех первого хлебного займа… — интересный пример совершенно нормальной финансовой операции, благополучно завершенной советскими властями».

Вторая попытка

27 декабря 1922 г. X Всероссийский съезд Советов принял постановление по докладу наркома финансов: «Основываясь на полном успехе хлебного займа, необходимо повторить этот заем в этом (1923 г. — Ю. Г.) году в более широких размерах». Уже в марте 1923 г. был выпущен Второй внутренний краткосрочный государственный хлебный заем 1923 года — первоначально на 30 млн пудов ржи в зерне, а после увеличения — на 100 млн. По своим условиям второй хлебный заем лишь немногим отличался от первого. Достоинство каждой облигации устанавливалось в 1, 2, 3, 5 и 10 пудов ржи.

Все облигации подразделялись на три группы (района), каждая из которых размещалась на определенной территории. Цена облигаций каждой группы в совзнаках определялась с учетом изменения хлебных цен на соответствующей территории. Срок займа составлял 11 месяцев и погашался с 1 ноября 1923 г. по 1 марта 1924 г. В местностях, где единый сельскохозяйственный налог уплачивался деньгами, погашение предъявленных к оплате облигаций производилось либо натурой, либо деньгами по действительной цене ржи.

Второй хлебный заем вызвал интерес не только со стороны крестьян, но и городского населения, которое приобретало облигации займа, чтобы застраховать себя от потерь на случай роста цены на хлеб. Так, по Калужской губернии, в которой к 10 июля 1923 г. было реализовано облигаций на 603 310 пудов, крестьяне (20 672 человек) закупили облигаций на 494 901 пуд, рабочие (2 206 человек) — на 52 640 пудов, служащие (3 768 человек) — на 37 992 пуда и остальные граждане (1 596 человек) на 17 747 пудов. В среднем каждый рабочий обеспечил себя и семью 24 пудами хлеба. Общая сумма реализации превысила номинальную и составила 101,4 млн пудов с общей выручкой 47,8 млн руб. Погашение займа было осуществлено так: облигации на 84,1 млн пудов поступили в счет налога; 10,1 млн были оплачены деньгами; 6,0 млн — натурой; 1,2 млн пудов к погашению предъявлены не были. 

Сладкая неудача

Третий и последний натуральный заем — сахарный — был выпущен согласно декрету от 15 ноября 1923 г. на 1 млн пудов рафинада беспроцентными облигациями на предъявителя номиналом в 10 фунтов, 1, 5 и 25 пудов сахара, освобожденными от всяких налогов. С 1 февраля 1924 г. начиналось его погашение — в течение трех месяцев натурой, а затем (до сентября) — по рыночной цене сахара. На рынке был острый недостаток сахара и правительство рассчитывало, что на сахарные облигации должен быть спрос, тем более, что крупным подписчикам — торговцам — делалась скидка. Тем не менее, заем не был успешным, так как значительная часть облигаций осталась в портфелях Наркомфина и Госбанка. Заем был беспроцентный, и выручка покрыла (с маленьким избытком) все расходы, но только потому, что отмена акциза на рафинад понизила заготовительную цену сравнительно с ценами на сахар, установленными в момент реализации займа. Общая выручка достигла 10,9 млн руб. После сахарных облигаций к натуральным формам займов больше не прибегали.