Принято считать, что государственный долг может стать угрозой для безопасности экономики, однако формирование долгового механизма покрытия бюджетных расходов считается нормальной практикой как для России, так и для других развитых стран. Разбираемся, является ли госдолг проблемой современной экономики или необходимым фактором ее существования.
Чем опасен госдолг? Наличие госдолга имеет свои недостатки. Это особенно актуально в отношении внешнего долга. Прежде всего, он усиливает зависимость государства от международных кредиторов, обесценивает национальную валюту. Растущая долговая нагрузка способствует увеличению стоимости государственных заимствований, что ведет к удорожанию стоимости капиталов на финансовом рынке и тормозит деловую активность. Рост объемов заимствований провоцирует инфляцию и нарушает баланс между товарным и денежным обращением.
Актуализация рисков государственного долга в мире наблюдается с 2008 года, когда в условиях мирового финансового кризиса некоторые страны (Греция, Испания, Италия, Португалия и др.) столкнулись с невозможностью рефинансировать накопленный за предыдущие периоды государственный долг для его погашения и обслуживания, что привело к дестабилизации их финансовой системы и экономики. Это обусловило введение в этих странах жестких мер по ограничению государственных займов через сокращение бюджетных расходов и установление контроля за долговыми параметрами.
Кризисные явления и замедление темпов развития мировой экономики становятся причиной для реализации стимулирующей бюджетной политики, следствием которой является рост государственного долга. Несмотря на неоднозначную оценку учеными-экономистами последствий для экономики страны функционирования государственного долга, формирование долгового механизма покрытия бюджетных расходов следует признать нормальной практикой развитых стран.
Ситуация в мире. Количественный анализ стран мира по уровню государственного долга в процентном отношении к ВВП за 2013, 2015 и 2018 годы показывает, что при устойчивом росте совокупной долговой нагрузки ее распределение в процентных диапазонах неравномерно. Заметно выросло число стран с долговой нагрузкой выше 60%. Если в 2013 году с уровнем государственного долга, превышающим 60% ВВП, было 48 стран, то в 2015 году их количество выросло до 61, а в 2018-м — до 67. Количество стран с уровнем госдолга от 80 до 100% также увеличилось: с 10 в 2013 году до 27 — в 2018-м. В то же время количество стран с нагрузкой выше 100% за рассматриваемый период сократилось с 15–17 в 2013 и 2015 годах до 11 к концу 2018 года. Около 64% стран мира от их общего количества к концу 2018 года имеют госдолг, не превышающий 60% ВВП. Среднее значение совокупного государственного долга к мировому ВВП составило при этом 80%.
Среди всех стран наибольший по абсолютному размеру государственный долг имеют США — около 21 трлн долларов. Однако в относительном выражении к ВВП самый крупный долг имеет Япония — 235%.
Количественное распределение стран мира по уровню государственного долга в % к ВВП в 2015 и 2018 годах
Ситуация в России. За последние 10 лет прослеживается умеренный рост совокупного объема государственного долга Российской Федерации с нарастанием его темпов начиная с 2014 года. Это связано с ухудшением мировой конъюнктуры на сырьевых рынках, началом торможения российской экономики, постепенным исчерпанием суверенных резервов и необходимостью финансировать дефицит федерального бюджета. С 2013 по 2017 год государственный долг увеличился на 3,7 трлн рублей, или на 3,6 п.п. к ВВП.
Государственный долг РФ 2010 – 2021 гг.
Тенденция к росту сохраняется даже в периоды утверждения федерального бюджета с профицитом. Более того, этот рост с 2018 года имеет ускоренную динамику. Согласно федеральному закону «О федеральном бюджете на 2019 год и плановый период 2020 и 2021 годов» государственный долг вырастет на 5,4 трлн рублей (на 3% к ВВП). Причиной такого роста является необходимость расширения финансирования национальных проектов за счет государственных займов, а не за счет дополнительных нефтегазовых доходов, создающих этот профицит. Это обусловлено действующим бюджетным правилом, которое используется при составлении и исполнении федерального бюджета.
Несмотря на рост государственного долга, общая долговая нагрузка Российской Федерации остается на безопасном уровне (менее 20%).
Основные показатели долговой нагрузки Российской Федерации в 2016–2021 годах
Прогноз на 2019–2021 годы. Российская Федерация будет иметь значительный запас как по объему государственного долга, так и по возможностям его погашения и обслуживания. Рост долга будет происходить преимущественно за счет внутренних займов, что снижает валютные риски для суверенного заемщика и экономики в целом. Одновременно в два раза сократится отношение годовой суммы платежей по погашению и обслуживанию государственного внешнего долга к годовому объему экспорта товаров и услуг.
Сохранение долговой нагрузки федерального правительства на безопасных уровнях является одним из преимуществ бюджетной системы РФ в период нарастающих внутренних и глобальных рисков. Это позволяет Российской Федерации сохранять значительный запас как по объему государственного долга, так и по возможностям его погашения и обслуживания, а также дает возможность в случае возникновения трудностей с привлечением необходимой суммы государственных займов на внутреннем рынке компенсировать дефицит ресурсов с внешнего рынка заимствований.
Источник
Глава Минфина Антон Силуанов хочет оценить стимулирующую роль для экономики растущих госзаймов. Фото РИА Новости
Внутренние займы Минфина продолжают расти, правительству необходимо как-то покрывать дефицит бюджета, возникший как из-за падения нефтяных доходов, так и для финансирования программ поддержки экономики. В правительстве звучат призывы – рискнуть с наращиванием долга, который поможет восстановлению экономики. Но расходы на обслуживание госдолга будут увеличиваться. Компенсировать затраты в идеале должен послешоковый рост экономики, на который у России есть неплохие шансы.
Минфин сообщил, что государственный внутренний долг РФ на 1 июня достиг величины 10,7 трлн руб. В основном правительство занимает, продавая госбумаги (10 трлн руб., 93% от всего объема долга), еще 755 млрд руб. (7%) – это госгарантии.
С начала года размер внутреннего долга увеличился на 604 млрд и достиг примерно 10,6% ВВП, прогнозируемого на 2020 год, подсчитали авторы макроэкономического Telegram-канала MMI. Они обращают внимание, что в структуре госдолга неуклонно увеличивается доля облигаций федерального займа (ОФЗ) с фиксированным купоном, на них приходится 7,3 трлн, или 67,8% от всего объема внутреннего госдолга. По их прогнозу, по итогам года объем внутреннего госдолга превысит 13 трлн руб.
Правительству необходимо покрыть дефицит бюджета, который в Общенациональном плане действий оно спрогнозировало на уровне 8,5% ВВП в этом году. Аналитики агентства «Национальные кредитные рейтинги» (НКР) уточняют, что это около 9 трлн руб., что является рекордным за 20 лет дефицитом бюджета России. Если пытаться покрыть такой дефицит только за счет средств резервного Фонда национального благосостояния, то он опустел бы уже к концу года.
Государству не нужно бояться идти на дефицитный бюджет или наращивать государственный долг, чтобы обеспечить рост экономики, заявлял ранее вице-премьер РФ Юрий Борисов. «Я думаю, что мы должны рисковать и идти на дефицитный бюджет, идти на заимствования», – сказал он.
О том, что Россия может позволить себе временно увеличить госдолг для финансирования растущих расходов бюджета, заявляла глава ЦБ Эльвира Набиуллина. По ее словам, профицит ликвидности у российских банков дает им возможность покупать ОФЗ, благодаря чему дыру в казне можно покрыть, не прибегая к необеспеченной денежной эмиссии. «У нас госдолг очень невысокий по меркам многих стран. Мы можем позволить себе его увеличить», – сказала Набиуллина. При этом Россия не должна попасть в долговую ловушку, обозначила она один из рисков. Она сообщила, что на аукционах ОФЗ локальные банки стали активнее нерезидентов, а в том, что внешние инвесторы держат около 30% госдолга, она риска не видит.
«Масштабнейшее» увеличение внутреннего госдолга (и некоторое сокращение нынешнего) анонсировал в конце мая замглавы Минфина Алексей Моисеев. Эмиссия ОФЗ на сумму до 3,7 трлн руб «не приведет к проблемам с погашением», заверил Моисеев. «Это никакая не пирамида», – успокаивал он. Вице-премьер Андрей Белоусов рассказывал, что изначально Минфин планировал привлечь на рынке 1,7 руб., но нефтяной и коронавирусный кризисы потребовали удвоения заимствований.
Одна из проблем – затраты на обслуживание растущего долга. Аналитики Райффайзенбанка отмечали, что, по сути, займы на рынке финансируются за счет денег ЦБ: банки покупают госбумаги и сдают их Центробанку в качестве залога для получения кредитов РЕПО. Глава Минфина Антон Силуанов рассказывал, во сколько обходится этот бюджетный маневр. Займы обходятся правительству России в 5,5–6,3% годовых. «Ежегодно мы платим более 800 млрд руб. одних процентов, если удвоим привлечения, будем платить уже около 1,5% ВВП, а это более 6% всего бюджета – придется сокращать другие расходы», – предупреждал Силуанов. Также министр предупреждал о риске лишения экономического смысла от роста внутренних займов, ведь если банки получат простой способ выгодного размещения средств в ОФЗ, то они просто «лишатся аппетита к кредитованию экономики», по выражению министра.
Минфин осторожничает, так как некоторые новации правительства уже привели к миллиардным потерям. В понедельник замминистра финансов Алексей Сазанов признал, например, что введение в прошлом году налога на дополнительный доход (НДД) для новых и выработанных месторождений лишило бюджет 213 млрд руб., эту меру чиновник назвал самой большой ошибкой в своей карьере.
Впрочем, что касается госдолга, то в понедельник в пресс-службе Минфина России «НГ» сообщили, что «сейчас мы имеем наилучшие показатели долговой нагрузки относительно ВВП. Минфин привлекает ресурсы на рыночных условиях в объемах, соответствующих максимальной потребности. Если потребности у бюджета возрастают, то Минфин будет стараться их удовлетворять, насколько позволит рынок».
Небольшой госдолг стал одним из факторов, который позволил Институту экономики и мира (IEP) внести Россию вошла в топ-5 стран с наиболее благоприятными экономическими предпосылками для восстановления после пандемии COVID-19.
Внутренние займы не несут в себе ничего плохого и традиционно используются всеми государствами, когда экономика страны испытывает те или иные трудности, пояснил «НГ» аналитик компании «Финам» Алексей Коренев. «На сегодняшний день госдолг США, значительная часть которого является именно внутренним долгом, составляет 106,9% ВВП, госдолг еврозоны – 84,1%, а Японии – и вовсе 238,2%. И все эти страны весьма неплохо себя чувствуют», – говорит он.
По словам эксперта, если государству удается занять под невысокий процент (а те же отечественные ОФЗ сейчас на аукционах Минфина размещаются под доходность около 4,5% годовых), то нагрузка, связанная с обслуживанием подобных долгов, не будет для страны чрезмерно тяжелой.
Главный аналитик TeleTrade Марк Гойхман сказал «НГ», что практика управления госдолгом, которую демонстрирует Минфин, достаточно взвешенная и просчитанная. «Если сейчас использовать данный механизм с четкой обоснованностью по размерам, срокам, ставкам, то от наращивания госдолга можно ожидать немалой пользы», – считает эксперт.
Нужно идти дальше, не думать лишь о преодолении бюджетного дефицита, предлагает он. «Речь идет о стимулировании инвестиций, внутреннего спроса, поддержке доходов бизнеса и людей. Необходимо «завести» этот мотор экономики. При изначально небольшом размере внутреннего долга его продуманное наращивание относительно безопасно. Заимствования средств, которые поступают затем в экономику, приводят к оживлению деловой активности, потребительского спроса, выпуска продукции. Это, в свою очередь, не только оживляет экономику, но и создает здоровые, обеспеченные ростом производства доходы бюджета – налоговые поступления, прибыль госкомпаний. Если бояться дополнительных заимствований, то меньше возможности не только экономического роста, но и последующего укрепления бюджета», – говорит Гойхман.
По его мнению, именно внутренние заимствования предпочтительнее внешних, иностранных. «Дело не только в том, что в этом случае в меньшей степени возрастает зависимость от зарубежных инвесторов и риски. Поскольку в оборот вовлекаются средства российских компаний и жителей, то они получают доход от своих вложений в госдолг. И это, в свою очередь, стимулирует внутренний спрос и инвестиции», – поясняет эксперт.
Источник
Минфин рассматривает возможность введения принудительного займа, впервые с 1982 года.
«В свете значительных незапланированных государственных расходов, вызванных эпидемией коронавируса и введением карантинных мер, в министерстве финансов рассматривают возможность введения принудительного займа для их покрытия», — сообщают ленты информагентств. К счастью, речь пока идет об Израиле.
Здесь можно было бы подавить зевок: дескать, нас это не касается. Дело, однако, в том, что российские финансовые власти также могут пойти на такой шаг, поскольку обстановка в экономике РФ складывается тяжелая.
Цены на нефть Urals свалились в штопор, из-за карантина целые отрасли — автозаводы, шахты, предприятия сферы услуг — на грани свертывания. В результате, на кубышку ФНБ претендуют, помимо пенсионеров, буквально все — начиная от авиакомпаний и турфирм, и заканчивая нефтяными концернами. При этом капитал бежит из России как ошпаренный — с 12 по 18 марта, по данным BCS Global Markets, инвесторы вывели из российских активов рекордные $ 1,4 млрд.
Это значит, денег правительству Михаила Мишустина взять неоткуда. В такой ситуации израильский опыт может оказаться востребованным.
Механизм принудительного займа, в израильском варианте, предельно прост. Займ взимается вместе с подоходным налогом или с налогом на определенные виды сделок. Государство одалживает эти деньги на определенный срок, и под процент заметно ниже рыночного. По окончании срока заемные средства возвращаются населению с выплатой процентов. Вот и все.
Но вернемся к России. Для нас принудительные займы — тоже не новинка. Еще в конце 1920-х годов в СССР стартовал негласный принудительный займ — подписка на очередные выпуски облигаций государственных займов. В послевоенное время эта практика стала обычной частью быта советских людей. Каждого гражданина страны, исключая детей, обязывали приобретать облигации в размере, равном одному месячному окладу в год.
Чуть позже партия и правительство разрешили отдавать деньги за облигации частями — по 7−8% зарплаты в месяц. Займом эти облигации можно считать, поскольку государство обещало когда-нибудь вернуть деньги гражданам.
И вот тут-то проходит водораздел между израильскими принудительными займами и советскими. Израиль занятые у граждан деньги всегда им возвращал. СССР — возвращал крайне неохотно, десятилетия спустя.
В 1956 году долг СССР населению перевалил за 259,6 млрд. рублей. На его обслуживание стало уходить до 17 млрд руб. в год, и, по расчетам Минфина, рост этих расходов в обозримом будущем должен был сравняться с объемом средств, собираемых с населения. Проблему решили одним махом — в 1957 году власти де-факто объявили дефолт по внутреннему долгу: выплаты по облигациям прекратили. А чтобы народ не особо возмущался, по выпущенным бумагам стали проводить лотереи. Получив крупный выигрыш, можно было купить официально и легально нечто дорогое — автомобиль или дачу.
Только в 1974 году было объявлено, что государство погасит старые облигации.
Другим советским «принудительным займом» можно считать денежную реформу 1991 года. Вечером 22 января, когда закрылись все отделения Сбербанка, в программе «Время» объявили об обмене денег. С полуночи крупные купюры (50 и 100 рублей) образца 1961 года прекратили хождение. Гражданам дали три дня, чтобы обменять их на новые. Суммы обмена были ограничены 1000 рублей, а с банковского счета можно было снять 500 рублей — остальные деньги на вкладах были заморожены. В итоге, правительству удалось «нагреть» свой народ, по разным оценкам, на сумму от 1 млрд. до 7,5 млрд. рублей.
И возникает вопрос: может ли Мишустин решиться на принудительный займ сейчас? И каким путем он пойдет — израильским или советским?
— Я очень подозрительно отношусь к идее принудительного займа, — говорит президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич. — У нас в советское время были облигационные займы, и назад по ним люди ничего не получали. Все к этому привыкли, никто не протестовал — считалось, так надо.
После же преобразований 1990-х — фактической экспроприации вкладов в Сбербанке, и рухнувшей в 1998-м пирамиды ГКО, — население явно не готово к новым государственным внутренним займам.
На деле, сейчас принудительный займ будет выглядеть, как конфискация. К тому же непонятно, на кого он будет распространяться. Если на олигархов — есть другие методы инвентаризации средств сверхбогатых. Если на население — получится, что деньги забирают у тех, кому надо помогать. У нас, думаю, в ближайшее время до 70% граждан начнут испытывать экономические трудности, у них точно ничего не займешь.
«СП»: — Почему на такой займ идет Израиль?
— Не факт, что Израиль пойдет на это. Раньше, с 1950-х, Израиль находился в ситуации становления государства — выживания, войны со всей округой. Это означает совершенно другой уровень доверия внутри страны, и принудительные займы тогда воспринимались иначе.
На если сейчас даже в Израиле объявить принудительный займ — не уверен, что идея пройдет. Напротив, такой шаг может вызвать недоверие к власти, и отторжение гражданами финансовой системы.
В России о таком доверии вообще говорить не приходится. А если кабмин начнет подобные действия — доверия вообще не останется.
«СП»: — Внутренний займ мог бы спасти экономику России?
— Думаю, нет. Я не вижу, зачем это делать. Вообще, идея займа исходит из того, что сейчас все должны сбежаться и получить помощь. Мол, так происходит в Америке и Европе — там всем что-то раздают.
Но надо пронимать: нынешний кризис на Западе — чисто финансовый, коронаравирус тут ни при чем. Властям в США и ЕС просто необходимо раздавать — это их финансовая система грохнулась, и падение надо компенсировать. Отсюда, кстати, и колоссальные суммы помощи — из-за дисбаланса между реальным сектором и финансовым, и даже в самом финансовом секторе.
В России у кризиса совершенно другая природа: у нас нет дисбаланса, и наша финансовая система очень маленькая — просто ничтожная, по сравнению с мировой. С одной стороны, это убожество. Но в ситуации стресса это выгодно — в нашей системе, по сути, просто нечему лопаться. И дисбаланс у нас в другом: у людей нет денег.
«СП»: — Может, нам тоже надо раздать каждому гражданину по $ 1000, как в Америке?
— Можно в теории, но на это уйдет весь Фонд национального благосостояния. И тогда все сразу рухнет — государство рухнет — пусть у людей на руках останется по $ 1000. По большому счету, эти деньги никому не помогут.
«СП»: — Если не внутренний займ — где кабмину взять деньги в кризис?
— Правительству надо уменьшить налогообложение — прекратить высчитывать, бедный гражданин или нет, есть у него, условно, курица или мотоцикл. Нужно ввести налогооблагаемый минимум — не трогать граждан с низкими доходами.
Огромные резервы в системе ЖКХ — там, по сведениям ФАС, в 2−3 раза завышены тарифы. Ну, зачем нам все эти коммунальные управляющие компании? Ведь даже если раздать российским семьям по 10 тысяч рублей — система мгновенно высосет эти деньги: повысит тарифы на услуги, увеличит платежки.
Кабмину нужно систему ломать — и понятно, как. У нас только незначительную часть жилого фонда составляют богатые дома. Но в остальных домах действительно бедствие: у людей нет денег, а платят они за жилье, относительно своих доходов, чрезмерно много. Вот там надо наводить порядок — убирать посредников, которые выводят деньги за границу.
Если государство национализирует большую часть системы ЖКХ, установит контролируемые тарифы, и обеспечит ее жизнедеятельность силами военных — для людей будет колоссальная экономия. Суммарно население в этом случае выиграет, по моим оценкам, до 3 трлн. рублей. А государство на эту реформу потратит максимум 500 млрд. рублей.
Вот это была бы серьезная мера поддержки. Люди бы успокоились, из них бы не сосали деньги каждый месяц.
«СП»: — Есть еще подобные меры?
— Навести порядок в обеспечении продовольствием. Сейчас мы видим, что торговые сети искусственно создают панику, манипулируют с ценами. Между тем, в стране полно продовольствия — просто производители не могут проникнуть на рынок и предложить товар.
Это тоже решаемая задача: обеспечить логистику, защитить мелких производителей. А сети — оптовое звено — в этих чрезвычайных условиях тоже надо национализировать. Там наценка — в 3−4 раза по многим позициям, это же беспредел! Получается, оптовое звено высасывает из каждого товара 70−80% стоимость — разве это нормально?!
Если торговые сети не могут сами справиться, если провоцирует дефицит — нужно действовать как в военное время. Нужно изъять у них имущество — торговые площади, склады, — чтобы туда свозили продовольствие, которое существует, и которое можно быстро произвести.
И это — тоже колоссальный резерв. Если люди будут получать дешевое продовольствие, у них получится ощутимая экономия, и бюджет сойдется.
Снижение тарифов ЖКХ и дешевое продовольствие — это принципиально лучшее решение, чем внутренний займ, принудительный или добровольный. Потому что займ в итоге означает распределение, причем заранее известно, в пользу кого — структур, аффилированных с властью. А предлагаемые мной меры — это прямая помощь гражданам, которая даст реальную отдачу.
— Не думаю, чтобы наше правительство пошло на такие чрезвычайные меры, как облигации или внутренние займы, реализуемые в принудительном порядке, — считает декан факультета социологии и политологии финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Пока ситуация не настолько катастрофична: она сложная, но не кризисная.
Так что в краткосрочной перспективе принудительные займы нам не грозят. А дальше многое будет зависеть от мировой конъюнктуры — не только от нефти, но и от глобальной кризисной ситуации, которая развивается по нарастающей.
Там уже сложно сказать, какие потребуются меры — может быть, они будут связаны и с выпуском внутренних облигаций. Тем более, в свое время были и военные выпуски облигаций, и выпуски на развитие народного хозяйства 1951−1953 годов, которые были погашены десятилетия спустя.
Конечно, к такого рода займам граждане любых стран относятся, мягко говоря, без восторга. У нас, если до подобного дойдет, людей придется подталкивать — по большому счету, заставлять их покупать облигации. Тем более, наше население в последние годы было развращено свободой и относительной демократией. И когда его будут загонять в мобилизационные рамки, оно будет протестовать и плеваться.
Но это, повторюсь, будет уже реально чрезвычайная мера. В настоящий момент есть гораздо более терапевтические методы, которые способны поддерживать стабильность российской экономики.
Новости социальной политики: Кризис не причина: Поднимать пенсии никто не будет
Коронавирус: Глава МВФ рассказала, когда мир оправится от коронавируса
Источник