Привлечение денежных средств граждан и организаций во вклады и выдачу кредитов могут осуществлять кредитные организации на основании выданной им Банком России лицензии. К кредитным организациям предъявляются повышенные требования сравнительно с остальными участниками гражданского оборота, поэтому они наделены монопольным правом на осуществление банковской деятельности.
Вместе с тем в ГК РФ предусмотрена конструкция договора займа, имеющая сходство с представленными операциями. Для заключения такого договора наличия банковской лицензии не требуется и специальная правоспособность также не нужна.
По кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. К отношениям по кредитному договору применяются правила, относящиеся к договору займа, если иное не предусмотрено правилами § 2 главы 42 ГК РФ и не вытекает из существа кредитного договора (ст. 819 ГК РФ).
По договору банковского вклада (депозита) одна сторона (банк), принявшая поступившую от другой стороны (вкладчика) или поступившую для нее денежную сумму (вклад), обязуется возвратить сумму вклада и выплатить проценты на нее на условиях и в порядке, предусмотренных договором (п. 1 ст. 834 ГК РФ).
По договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества (п. 1 ст. 807 ГК РФ).
Привлечение денежных средств во вклады и выдачу их на условиях возвратности, платности и срочности может осуществлять и обычный хозяйствующий субъект посредством конструкции договора займа, выступая в первом случае заимодавцем, а во втором – заемщиком.
Разграничение представленных договорных конструкций имеет важное практическое значение, поскольку в соответствии со ст. 172 УК РФ за осуществление банковской деятельности без лицензии предусмотрена уголовная ответственность, которая наступает при условии, если причинен крупный ущерб гражданам или эта деятельность сопряжена с извлечением крупного дохода.
В силу абзаца первого ст. 1 Федерального закона от 2.12.90 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности» кредитной организацией признается юридическое лицо, которое для извлечения прибыли как основной цели своей деятельности на основании разрешения Банка России имеет право осуществлять банковские операции. Следовательно, под банковской деятельностью надлежит понимать совокупность банковских операций, имеющих конечной целью извлечение прибыли. Из всего перечня банковских операций, представленного в ст. 5 Закона № 395-1, с конструкцией договора займа некоторое сходство имеют те, которые поименованы в пп. 1 и 2 данной статьи, – привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады, размещение их в последующем от своего имени и за свой счет.
Из сопоставления представленных договоров следует, что кредитный договор и договор банковского вклада характеризуются особым субъектным составом в отличие от договора займа. Кроме того, предмет договора займа шире, чем предмет договора банковского вклада и кредитного договора: по нему помимо денежных средств могут также передаваться вещи, определяемые родовыми признаками.
Данные договоры также отличаются исходя из вида права на получаемые денежные суммы. Под банковским вкладом в силу п. 1 ст. 834 ГК РФ понимается принятие банком поступивших от вкладчиков денежных сумм с последующим обязательством по их возврату и выплатой процентов на них. Из анализа взаимосвязанных нормативных положений п. 3 ст. 834, п. 2 ст. 845 и ст. 852 ГК РФ следует, что у банка, получившего от вкладчика денежные суммы на основании соответствующего договора, не возникает права собственности на эти суммы в отличие от договора займа, по которому денежные средства или иные вещи, определяемые родовыми признаками, отчуждаются в собственность.
О том, что у банка на привлеченные денежные средства не возникает права собственности, свидетельствует, в частности, то, что размещает он их в дальнейшем не как свои собственные от своего имени (т.е. сами по себе они его собственностью не являются), в то время как денежные суммы по договору займа отчуждаются в собственность.
Выдача и получение займов исходя из содержания ст. 5 Закона № 395-1 не являются ни банковской операцией, ни банковской сделкой, следовательно, к банковской деятельности они отнесены быть не могут.
Обозначенные отличия, хотя и являющиеся существенными, все же следует признать явно недостаточными для проведения четкой грани между рассматриваемыми договорными моделями.
Сравнительно просто обстоит дело в ситуации, когда деятельность, осуществляемая хозяйствующим субъектом, явно аналогична банковской. Так, по одному делу ФАС Уральского округа указал, что деятельность коммерческой организации, не имеющей банковской лицензии, по выпуску собственных векселей не под конкретные хозяйственные сделки, а с целью привлечения денежных средств на условиях платности, возвратности и срочности неопределенного круга лиц с целью их дальнейшего размещения по договорам займа от своего имени и за свой счет по своему содержанию и правовой природе соответствует отношениям, возникающим из договора банковского вклада, поэтому в обязательном порядке требуется ее лицензирование. Дополнительно данный суд отметил, что в каждом конкретном случае необходимо выяснять, является ли осуществляемая деятельность, носящая характер банковской, превалирующей, либо организация помимо нее занимается иными видами деятельности (постановление ФАС Уральского округа от 4.08.03 г. № Ф09-2036/03-ГК).
Совершенно иным образом выглядит дело по вопросу соотношения выдачи займов и банковской деятельности, где различия не так явны.
Так, в п. 4 информационного письма ВАС РФ от 10.08.94 г. № С1-7/ОП-555 «Об отдельных рекомендациях, принятых на совещаниях по судебно-арбитражной практике» также отмечено, что подобную деятельность могут осуществлять и обычные хозяйствующие субъекты при условии, что она не носит систематического характера.
Данную позицию в настоящее время разделяют и некоторые окружные суды (постановления ФАС Поволжского округа от 24.12.10 г. № А12-2852/2010, ФАС Уральского округа от 8.12.10 г. № Ф09-7808/10-C5 по делу № А60-46243/2009-С2, от 8.12.10 г. № Ф09-7833/10-C5 по делу № А60-46126/2009-C2 и от 11.10.10 г. № Ф09-7797/10-C5 по делу № А60-46032/2009-С2), которые отмечают, что действующее законодательство Российской Федерации не предусматривает необходимости получения лицензии на осуществление деятельности по предоставлению займов. Круг лиц, обладающих правом предоставления заемных денежных средств, законодательно не ограничен. Кроме того, деятельность организации по выдаче займов не может быть признана банковской деятельностью только на основании установления факта предоставления такой организацией заемных денежных средств иным лицам с получением при этом процентов за пользование займом. Банковская деятельность, для осуществления которой требуется получение специальной лицензии, не ограничивается только выдачей заемных денежных средств. В противном случае запрет взаимного предоставления денежных средств в заем юридическими лицами в условиях свободы договора (ст. 421 ГК РФ) делает невозможным такую свободу, исключает получение прибыли, являющейся основной целью деятельности коммерческой организации (п. 1 ст. 50 ГК РФ).
Л.Г. Ефимова в статье «Некоторые проблемы совершенствования категории «банковская операция» в российском праве», опубликованной в журнале «Законы России: опыт, анализ и практика» (2008, № 10) полагает, что юридическое лицо – небанковская организация не может размещать в качестве займов привлеченные средства, поскольку это право монопольно принадлежит банкам: «Если небанковская организация собирается систематически предоставлять займы…, то для этого случая в законодательстве специального запрета нет. Однако систематическое осуществление деятельности может вызывать постоянные нарекания со стороны различных контролирующих органов, учитывая, что разница между кредитным договором и договором займа несущественна, а экономическая природа и того и другого договора одинакова».
Федеральный закон от 2.07.10 г. № 151-ФЗ «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях» имеет принципиальное значение в свете рассматриваемого вопроса о возможности осуществления коммерческими организациями, не имеющими статуса кредитной организации, в качестве одного из основных видов своей деятельности привлечения займов и их последующей выдачи между хозяйствующими субъектами.
В соответствии с Законом № 151-ФЗ и коммерческие, и даже некоммерческие организации, за исключением бюджетных учреждений, могут заниматься привлечением займов и их выдачей без каких-либо ограничений в рамках лимита в размере 1 млн руб., включая все проценты за пользование суммой займа на весь период его предоставления (так называемые микрозаймы) – при выполнении в совокупности следующих условий:
включение сведений о такой организации в государственный реестр;
наличие у нее локальных правил по осуществлению микрофинансовой деятельности, утвержденных исполнительным органом, их размещение в сети Интернет и в любом доступном месте;
обязанность предоставления в бюро кредитных историй информации по своим заемщикам;
соблюдение тайны операций своих заемщиков;
раскрытие информации неограниченному кругу лиц о лицах, оказывающих существенное (прямое или косвенное) влияние на решения, принимаемые органами управления микрофинансовой организации;
соблюдение нормативов достаточности собственных средств.
Микрофинансовая организация не вправе привлекать денежные средства физических лиц, за исключением таких, которые предоставляют денежные средства в сумме 1,5 млн руб. или более по одному договору займа с одним заимодавцем, за исключением своих учредителей, участников и акционеров, не вправе выступать поручителем по обязательствам таких лиц, совершать без предварительного одобрения высшего органа управления сделки, направленные на отчуждение или возникновение возможности отчуждения имущества на 10 и более процентов от балансовой стоимости активов микрофинансовой организации, выдавать займы в иностранной валюте, в одностороннем порядке изменять процентные ставки и порядок их определения, сроки предоставления по договорам о предоставления микрозаймов, осуществлять деятельность на рынке ценных бумаг, применять к заемщикам – физическим лицам, в том числе являющимся индивидуальными предпринимателями, штрафные санкции за досрочный полный или частичный возврат микрозаймов.
К числу безусловных недостатков правового режима функционирования микрофинансовых организаций надлежит отнести следующие:
сумма займа по каждому договору с заемщиком не может превышать 1 млн руб., причем в нее входят не только переданные изначально денежные средства в собственность заемщика, но также и начисленные на нее проценты за пользование ею. Начисленная неустойка в Законе № 151-ФЗ не поименована, поэтому она указанным лимитом не охватывается и может применяться без ограничений;
свою деятельность по выдаче микрозаймов микрофинансовые организации осуществляют на условиях публичного договора, иными словами они обязаны выдавать микрозаймы каждому, кто к ним обратится, и не вправе устанавливать какие-либо преимущества или ограничения по субъектному составу заемщиков, за исключением преимуществ в отношении лиц, пользующихся в соответствии с законодательством повышенной защитой со стороны государства;
обязательность размещения информации в сети Интернет, что создает обременительные условия, вызванные обязанностью предоставлять микрозаймы всем при прочих равных условиях. В случае доказанного отказа в предоставлении микрофинансовая организация может быть понуждена в судебном порядке к заключению договора о предоставлении микрозайма, поскольку для нее заключение договора является обязательным.
Совершенные микрофинансовой организацией крупные сделки без их предварительного одобрения являются не оспоримыми, а ничтожными, т.е. срок давности по ним составляет три года, они признаются недействительными с момента их совершения даже в отсутствие признания их таковыми судом.
Таким образом, микрофинансовые организации вправе беспрепятственно выдавать займы в рамках установленного лимита при соблюдении требований законодательства Российской Федерации. Следует отметить, что Закон № 151-ФЗ не устанавливает запрета, как и иные законодательные акты Российской Федерации, на выдачу займов иными хозяйствующими субъектами, а также получение ими займов. Иными словами, в настоящее время наряду с кредитными организациями на систематической основе получили право давать деньги взаймы и привлекать их и микрофинансовые организации, но вопрос о допустимости такой деятельности для всех остальных хозяйствующих субъектов так и не разрешен.
Таким образом, следует признать, что действующим законодательством Российской Федерации не установлен запрет на заключение договоров займа обычными хозяйствующими субъектами; они вправе заниматься такой деятельностью, которая не является банковской. Вместе с тем такая деятельность для хозяйствующих субъектов не должна быть единственной и наряду с ней они, не формально указав в уставе, а фактически должны заниматься и другими видами хозяйственной деятельности. Более того, выдача и получение займов для них не должны быть основными видами деятельности и их они не могут осуществлять систематически. К сожалению, данный термин носит оценочный характер и в каждом конкретном случае будет определяться правоприменительными органами с учетом всех фактических обстоятельств.
Александр Бычков,
начальник юридического отдела
ЗАО «ТГК «Салют»
Источник
Договор банковского вклада изначально, по сути, был разновидностью договора хранения. Банк даже получал от вкладчика вознаграждение за хранение вклада. Но и возвращать банк должен был те же монеты, которые принял на хранение. Таким образом, право собственности вкладчика на вложенные монеты сохранялось, а банк был лишь их владельцем. Правомочий по пользованию и распоряжению ими у банка не было, стало быть, и отчуждать их он не мог.
Однако с того момента, как хранимые вклады превратились в кредитные ресурсы банков, у них появилось право собственности на вложенные вкладчиками деньги. Передавая их заемщикам, банк лишался этого права и приобретал право требования. В свою очередь и вкладчики по отношению к банку отныне имели лишь право требования.
Таким образом, договор банковского вклада из договора хранения превратился в договор займа, а возникающие из него вещно-правовые отношения трансформировались в обязательственные.
Вспомним, что такое заем: по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества (п. 1 ст. 807 ГК РФ). Нетрудно убедиться, что договор банковского вклада полностью подпадает под это определение с той лишь разницей, что по договору банковского вклада банк (заемщик) обязан платить проценты (п. 1 ст. 834 ГК РФ), тогда как по договору займа заемщик их платит только, если иное не предусмотрено законом или договором займа (п. 1 ст. 809 ГК РФ).
Точно так же кредитный договор, являясь разновидностью договора займа, предполагает обязательную выплату процентов банку (займодавцу) (п. 1 ст. 819 ГК РФ). Не случайно В.А. Белов называет банковский вклад кредитом наоборот: вся разница сводится лишь к тому, что по банковскому вкладу банк является заемщиком, а по кредиту — займодавцем, притом что заемщик всегда платит проценты Белов В.А. Банковское право России: теория, законодательство, практика: Юридические очерки. — М.: ЮрИнфоР, 2009. С. 299..
Таким образом, банковский вклад, будучи разновидностью займа, имеет две особенности: заемщиком является банк и он в обязательном порядке платит проценты. Других отличий нет. Правда, как мы уже указывали, вклад может вноситься на банковский счет. Но, во-первых, это факультативный признак, свидетельствующий о заключении смешанного договора с элементами договора банковского вклада и договора банковского счета. А во-вторых, не суть, а техника (технический аспект) возникающих правоотношений.
Надо сказать, что вышеизложенная точка зрения не является бесспорной в современной науке. Сомнению подвергается как право собственности банка на привлекаемые вклады, так и отнесение договора банковского вклада к заемным сделкам.
Сторонники признания права собственности на вклад не банка, а вкладчика обычно выступают с позиции защиты прав и законных интересов вкладчиков.
Так, например, автор самой системной и стройной (и, на наш взгляд, совершенно правильной) теории банковского права А.Г. Братко, признавая, что привлеченные денежные средства являются займом, а потому по гражданскому праву находятся в собственности банка, но по банковскому праву не входят в состав его собственных средств, тем не менее склоняется к тому, что договор банковского вклада есть договор хранения с обезличением вещей (иррегулярное хранение), а сам вклад призывает считать собственностью вкладчика, что «в большей мере соответствует требованиям по защите прав и законных интересов вкладчиков». При этом он ссылается на ГК РФ, который разновидностью договора займа считает договор кредита (ст. 819), а не договор банковского вклада.
Однако если следовать этой же логике, то ведь и разновидностью договора хранения ГК РФ договор банковского вклада не считает. И не кажется ли странным, что по такому вот договору хранения вознаграждается не «хранитель» (банк), а «поклажадатель» (вкладчик) в форме процентов, притом в обязательном порядке Братко А.Г. Банковское право: Курс лекций. — М.: Эксмо, 2006. С. 448, 463—466..
Кроме того, А.Г. Братко является самым последовательным ученым в вопросе разграничения гражданского и банковского права. А потому то, что банковский вклад будучи по гражданскому праву собственностью банка, по банковскому праву не входит в состав его собственных средств, не должно было казаться ему странным, а тем более противоречивым.
Наконец, совершенно непонятно, что выигрывает вкладчик от того, что будет считаться собственником вложенного вклада, тем более что, по признанию того же автора, виндикационный иск по отношению к вкладу неприменим.
К признанию права собственности вкладчика на вклад призывает и другой ученый, но уже в области гражданского права — В.В. Витрянский. Целью при этом вновь является обеспечение надежности банковских вкладов. Именно ради этого В.В. Витрянский призывает отказаться от «чистоты юридической конструкции» и условно признать вкладчика «собственником» (кавычки принадлежат В.В. Витрянскому) своего вклада, тем не менее «понимая под вкладом, конечно же, обязательственно-правовое требование вкладчика к банку». В качестве примера он приводит германское право, признающее возможность установления вещных прав на обязательственные права требования («право на право»).
Однако, во-первых, по Германскому Гражданскому Уложению на иррегулярное хранение распространяются нормы о займе (§ 700). А во-вторых, если следовать давшей почему-то слабину известной своей железностью немецкой логике, то вообще надо бы отказаться от всякой систематизации права и его институтов. Нет, мы не отрицаем возможность использования в некоторых исключительных случаях юридической фикции, ибо любая классификация все же условна (говоря словами Гете, «теория, мой друг сера, а древо жизни вечно зеленеет»). Но случаи действительно должны быть исключительными. А от того, что вкладчик будет считаться собственником своего вклада, он ничего не выигрывает Витрянский В.В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. — М.: Статут, 2006. С. 5—7, 163—165, 167.
Надо отметить, что, в отличие от А.Г. Братко, В.В. Витрянский все же не считает договор банковского вклада разновидностью договора хранения. Руководствуясь причиной формально-юридического характера (наличие отдельной главы в ГК РФ, посвященной договору банковского вклада), он считает договор банковского вклада самостоятельным договором. В этом он солидарен с большинством исследователей, которые, правда, в отличие от него, не признают за вкладчиком права собственности на вклад.
Вообще, следует отметить, что на сегодняшний день позиция, согласно которой вкладчик не является собственником вклада, является господствующей как в доктрине, так и в судебной практике. Тем более, мало кто считает договор банковского вклада разновидностью договора хранения, более того, такой подход многими критикуется. Противоположные суждения рассматривались нами постольку, поскольку выдвигаются такими крупными авторитетами современной правовой науки как А.Г. Братко и В.В. Витрянским.
Другое дело — вопрос о том, является ли договор банковского вклада самостоятельным договором либо разновидностью договора займа.
С одной стороны, совершенно правильно, что для большинства авторов вопрос стоит именно так: договор банковского вклада либо разновидность договора займа, либо самостоятельная сделка.
С другой стороны, следует все же признать: большинство исследователей считают договор банковского вклада самостоятельным договором. При этом приводится ряд аргументов против его признания разновидностью договора займа, которые мы рассмотрим ниже. Но самым главным аргументом все же является ГК РФ, формально не рассматривающий договор банковского вклада как разновидность договора займа Белов В.А. Банковское право России: теория, законодательство, практика: Юридические очерки. — М.: ЮрИнфоР, 2009. С. 299.
Следует отметить, что за рубежом договор банковского вклада (договор банковского счета) вообще не регулируется гражданским законодательством как отдельный договор, даже как разновидность договора займа. Тем не менее полагаем, что выделение договора банковского вклада в отдельную главу и его специальное регулирование в целом правильно. Этот институт сильно развит и практически очень актуален. Однако, что при этом мешает считать его видом займа и применять к нему в субсидиарном порядке положения о займе, как, кстати, совершенно справедливо предлагает Президент Российской Федерации Д.А. Медведев, называющий проценты по вкладу ценой кредита? Это было бы обычным соотношением между родовым договором и его видом, подобно соотношению займа с кредитом. Неужели не совсем научная композиция ГК РФ является серьезным основанием для самой науки? Полагаем, что нет. Скорее, это основание для поправки в сам ГК РФ.
Каковы же другие аргументы против признания договора банковского вклада разновидностью договора займа? В научной литературе этот вопрос уже довольно широко обсуждался. Поэтому остановимся на аргументах В.В. Витрянского.
Помимо вышеуказанного формально юридического аргумента он приводит еще четыре признака договора банковского вклада, которые позволяют отграничить его от договора займа:
- 1) содержание договора банковского вклада в значительной мере определяется императивными нормами ГК РФ, тогда как условия договора займа регламентируются в основном диспозитивными нормами;
- 2) возможность учета денежных средств по вкладу на банковском счете (это не обязательный признак);
- 3) невозможность совершения банком инициативных самостоятельных действий по исполнению своего обязательства (кстати, этот признак — результат толкования и прямо не предусмотрен в ГК РФ);
- 4) увеличение суммы вклада начисленными, но не выплаченными процентами по вкладу (напоминаем, что согласно п. 2 ст. 839 ГК РФ договором может быть установлен иной порядок) Витрянский В.В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. — М.: Статут, 2006. С. 5—7, 163—165, 167.
Представляется, что все перечисленные признаки никак не умаляют позицию, согласно которой договор банковского вклада является разновидностью договора займа. На то и разновидность, чтобы иметь свои особенности. Важно при этом лишь то, чтобы эти особенности не противоречили обязательным признакам родового договора. Перечисленные В.В. Витрянским признаки никак не противоречат обязательным признакам договора займа, а некоторые из них, как нетрудно убедиться, не являются обязательными признаками и самого договора банковского вклада.
Блестящий сравнительный анализ, включающий рассмотрение аргументов против признания договора банковского вклада разновидностью договора займа, провела Л.Г. Ефимова и пришла к выводу: правовой режим договора банковского вклада и договора займа в основных чертах либо полностью совпадает, либо договор банковского вклада представляется частным случаем договора займа.
В рамках настоящей работы считаем целесообразным приведение одного из самых ярких аргументов в подтверждение этой позиции: «Если не учитывать название конкретного договора, то различить договор межбанковского вклада и межбанковский кредитный договор будет довольно сложно, поскольку их сторонами являются два банка и они имеют практически одинаковый предмет. Указанным обстоятельством нередко пользуются кредитные организации, которые называют свои межбанковские договоры так, как им выгодно — в зависимости от характера пруденциальных требований ЦБ РФ» Ефимова Л.Г. Банковские сделки. Комментарий законодательства и арбитражной практики. — М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ», «ИНФРА», 2008. С. 2—3, 61— 62.
Следуя логике Л.Г. Ефимовой, зададимся следующим вопросом: возможно ли заключение договора займа между физическими лицами (или некредитными организациями) и банком, в котором займодавцем является не банк, а физическое лицо (или некредитная организация)? В.В. Витрянский проанализировал один судебный иск против Сбербанка России, в котором истец (физическое лицо) настаивал как раз на заключении такого договора. И хотя суть иска сводилась вообще к факту принятия банком денежных средств у физического лица, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ сперва посчитала, что договор займа, по которому заемщиком является банк, есть договор банковского вклада. Сбербанк возразил против этого, что гражданское законодательство не содержит в себе запрета на заключение договора займа между физическим лицом и банком, в котором займодавцем является не кредитная организация, а физическое лицо, что подтверждает и сам В.В. Витрянский.
Складывается очень интересная ситуация. Получается, что банк может в качестве заемщика заключить с физическим лицом (или некредитной организацией) договор денежного займа, который, тем не менее, не будет ничем отличаться от договора банковского вклада (особенно, если вклад вносится не на банковский счет, хотя и в этом случае особой разницы нет). Не может же быть такого, чтобы к совершенно идентичным правоотношениям применялась та или иная правовая норма в зависимости лишь от того, как стороны назвали заключенный договор.
Очевидно, что банк, по крайней мере, с физическими лицами будет заинтересован в заключении как раз такого договора займа, чтобы избежать, скажем, императивных норм ГК РФ по договору банковского вклада (например, по срокам возврата денежных средств), пруденциальных требований Банка России, оплаты страховых взносов в Агентство по страхованию вкладов (ведь согласно ст. 2 и ст. 5 Федерального закона «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», страхованию подлежат только денежные средства, размещаемые физическими лицами или в их пользу в банке на основании договора банковского вклада и договора банковского счета). Таким образом, глава ГК РФ о договоре банковского вклада, точнее, ее императивные нормы теряют актуальность.
А вот признание договора банковского вклада разновидностью договора займа устранило бы такой абсурдный результат. Иначе говоря, денежный займ, по которому заемщиком является платящий проценты банк, есть банковский вклад. Точно так же как денежный займ, по которому займодавцем является получающий проценты банк, есть кредит. Если же обе стороны подобного денежного займа являются банками, следует констатировать заключение межбанковского кредитного договора или межбанковского договора банковского вклада (это уж кому как угодно).
Таким образом, с учетом одностороннего характера и денежной правовой природы обязательства, возникающего на основании договора банковского вклада, права, которыми обладает вкладчик по данному договору, могут являться объектом сделок.
Однако при совершении сделок с требованиями по договору банковского вклада, необходимо учитывать особенности их оборотоспособности, вызванные различным правовым режимом данного договора для юридических и физических лиц.
Источник
