Банкиры предпочитали вкладывать капитал за рубежом в виде займов

Огюст Роден. Мыслитель

На протяжении последних 27 лет российские граждане постоянно слышат разговоры о необходимости привлечения в экономику иностранных инвестиций; о том, что иностранный капитал выведет российскую экономику из штопорного положения, даст мощный толчок инновационному развитию. Так что собой представляют эти иностранные инвестиции, нужны ли они для стимулирования развития индустриализации, роста экономики? После вступления России в структуру международного разделения труда существенно изменилось понятие «инвестиция». Если раньше четко различалось, когда в страну поступают инвестиции, а когда различные формы ссудного капитала, то сейчас, согласно методологии Международного валютного фонда (МВФ), различные формы ссудного капитала, в том числе, когда этот капитал пересекает границы государства (международное движение капитала), являются инвестициями, хотя основа у ссудного капитала и инвестиций совсем разная. Если рассматривать данные статистики, то большая часть поступающих в Россию финансовых потоков имеет структуру различного вида ссудного капитала, и по своей сути является кредитами. Можно надеяться, что часть из них используется на техническое перевооружение предприятий, но, судя по тому, что происходит в российской экономике – это не так. За счет притока иностранного капитала можно добиться технологической модернизации, только если выполнить одно обязательное условие: этот технический процесс двигаем мы сами. Тогда действительно иностранный капитал может присоединиться к данному процессу, если видит перспективу и выгоду от него. В противном случае, он никогда не будет плодить себе конкурентов на технологическом рынке. Инвестиции – это не благотворительность, и не приходится ждать, что придут «добрые дяди» и вместо нас сделают что-то. Нельзя сказать, что к нам совсем не приходят прямые инвестиции в основной капитал. Но если посмотрим их область вложения, то все становится ясно. Они приходят в высокодоходные отрасли, такие, как добыча сырья, топливно — энергетические, сборочные производства (при том, что все основные узлы изготавливают у себя на родине), оптово-розничную торговлю, т. е. туда, где высокая прибыль на каждый вложенный доллар. Небольшие инвестиции идут в пищевую промышленность, в строительное производство, где производят поверхностные изменения, которые мало затрагивают технологические процессы. В первом полугодии 2013 г. в Россию поступило иностранных инвестиций в размере 98,7 млрд долл., из них 86,5 млрд долл. – так называемые прочие инвестиции, под которыми часто понимаются кредиты и займы, и только около 10 млрд долл. – это прямые инвестиции. Но что интересно, что в структуре этих зарубежных прямых инвестиций половина также приходится на процедуры и операции внутрифирменного кредитования, когда «материнские» компании из-за рубежа дают кредиты российским «дочерним» компаниям. Итого получается, что доля кредитов и займов в иностранных инвестициях занимает около 95% от всех поступлений. Для более ясного понимания, о каких зарубежных инвестициях говорит российское правительство, сравним экономики России и Китая в конце 1980-х гг. и в нынешнее время. И там, и здесь все говорили об иностранных инвестициях. В Китае были инвестиции в основные фонды, в промышленное производство, т. е. в Китай пришли технологии, инженерные школы и начало бурно развиваться производство, была создана промышленная база. В России либеральное правительство под иностранными инвестициями понимает инвестиции, в трактовке МВФ, прекрасно описаные в книге Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы» [1], которые направлены на уничтожение местных производителей и захват внутренних рынков иностранными компаниями. Цель зарубежных инвестиций в Китай и Россию была разная. Если цельинвестиций в Россию была ее экономическая колонизация, то цель в Китае – расширение мирового рынка потребления за счет поднятия уровня жизни китайского потребителя. На сегодняшний день обе эти цели в той или иной степени достигнуты. Основной удар по России пришелся на 1990-е гг., и с каждым годом структура иностранного капитала деградирует. В частности, если в 1995 г. иностранные инвестиции составляли 68% всех поступивших из-за рубежа капиталов, в 2000 г. – 40%, в 2005 г. – 25%, то

в 2012 г. – только 12%. И если посмотреть данные Росстата, то обнаружится, что в некоторых отраслях доля иностранного капитала в уставном капитале предприятий составляет 90% и выше. Это говорит о том, что иностранный инвестор не вкладывается в портфельные инвестиции, которые являются наиболее рисковыми и во многом зависят от акционеров данных компаний. Они стараются единолично владеть предприятиями. Но, как видно из вышеприведенных цифр, наступило насыщение российским рынком, и прямые инвестиции больше инвесторам не нужны, поэтому упор делается на неакционерные формы контроля российской экономики. Во всех учебниках по экономике написано, что инвестиции – это инструмент контроля над экономикой через владение акциями, через акционерные собрания, через принятие решений. Но это наиболее рискованное дело, и часто дела компаний зависят от внешних факторов. А инвесторы не хотят рисковать. Да и зачем это им? Ведь через кредитные договоры легче и менее рискованно контролировать и обогащаться. Поэтому размер корпоративного долга российских компаний вырос с 30 млрд долл. в 2000-е гг. до

630–640 млрд долл. в 2013 г. Существует еще одна проблема в инвестировании российской экономики. Судя по тем фактам, которые попадают в печать, не весь капитал, поступающий к нам из оффшорных зон, является чисто иностранным капиталом. Большая часть этих инвестиций является реинвестициями, т. е. тем капиталом, который вывели отечественные компании (в основном сырьевые и финансовые) из российской правовой зоны, т. к. в России: во-первых, очень высока степень административного барьера: коррупция, произвол и т.д., и, во-вторых, это позволяет этим компаниям реэкспортировать полученную в России прибыль обратно в оффшорные зоны. Таким образом, капитал функционирует в России, а прибыль от него оседает за рубежом. И наступил тот момент, когда у крупных предпринимателей не осталось залога, чтобы кредитоваться в российских банках. Остальная его часть выведена в иностранную юрисдикцию (в основном в англосаксонскую). Поэтому внутренний долг российских компаний не будет расти, в отличие от внешнего долга, т. к. оставшаяся часть залога принадлежит оффшорным зонам. Если до кризиса 2008 г. суммарный долг российских компаний не превышал 200 млрд долл., что было гораздо меньше золотовалютных резервов страны, то сейчас, он превышает его где-то на 100–150 млрд долл. И российские компании, по сути, должны тем же банкам, в которых государство хранит свои резервы. И не надо быть провидцем, чтобы понять: если компании банкротятся, откуда банки будут покрывать свои убытки? Но через оффшоры заходит и иностранный капитал, т. к. это наиболее удобная юрисдикция для проведения «серых» операций на территории России, облегчающая контроль над финансовыми потоками и собственностью, которую приобретают с помощью этих потоков. Как только какая-то национальная компания становится успешной, ее тут же захватывает иностранный капитал. Россия вступила в ВТО, либерализовав допуск иностранных товаров на свою территорию без учета интересов своих предприятий. И зачем зарубежные инвесторы будут приходить на российский рынок со своим капиталом, если им легче поставлять сюда уже готовую продукцию? Правительство постоянно твердит, что у России нет денег для инвестирования в собственную экономику, а если взять для этого золотовалютные резервы, то инфляция станет неуправляемой. У России денег более чем достаточно. Для знакомых с экономической терминологией понятны термины – сбережения и накопления. Сбережение – это валовый продукт, за вычетом того, что проели, пропили, сносили и т.д. По грубым прикидкам, у России 30% ВВП — это сбережения. Посмотрим статистику инвестиций. Это накопления, которые составляют примерно половину сбережений. Так зачем нам иностранные инвестиции, если мы осваиваем только половину своих сбережений, тем более, что, по данным Росстата, 90% зарубежного капитала идет в финансовый сектор и только 10% в реальный сектор? Но и эти 10%, идущие в реальный сектор, не создают основные фонды. Это не капиталообразующие инвестиции. Они выступают как капитало — перераспределяющие инвестиции. Они ничего не создают, а идут на куплю-продажу уже созданного за десятилетия советской власти. Это «чистой воды» спекулятивные инвестицииМожно посмотреть, как использовался резервный фонд нашими «либеральными» властями. Они все время говорят, что ни в коем случае нельзя деньги из него вбрасывать в экономику, т. к. это приведет к инфляции. А сами в 2008 г. сделали все наоборот – вбросили в экономику 200 млрд долл. из резервного фонда, но не в основные фонды, а дали бесконтрольно финансистам и представителям сырьевых отраслей, которые большую часть этих денег вывели за рубеж и на международные финансовые рынки. Мы уже более десяти лет слышим о структурной диверсификации, о реиндустриализации, о развитии инновационной экономики, но все остается без изменений. Можно было бы предположить, что такая ситуация складывается из-за заблуждения, ошибок, просчетов правительства, если бы не заинтересованность некоторых структур. У нас сложился некоторый баланс экономических интересов в пользу топливно-сырьевых отраслей и финансистов, которые держат всю экономическую политику в своих руках. Недаром говорится, что, если теорема Пифагора затрагивала чьи-то экономические интересы, то она бы опровергалась. Постоянно повторяя «мантры» об иностранных инвестициях, правительство дает сигнал спекулянтам и ростовщикам. Недаром в кризисные годы оно решило провести масштабную приватизацию государственной доли в крупных, системообразующих предприятиях. По своей сути, они ведут себя, как чиновники колониальной администрации, которые работают на метрополию, доведя экономику до уровня экономики колониальной страны. Если страна попала в сегмент зависимых стран периферийного капитализма, то какая бы там администрация ни была – национальная или колониальная – она должна «играть» по тем правилам «игры», которую навязывают страны более мощные, более сильные, от которых мы зависим. Так было всегда. Англия, когда была колониальной державой, выкачивала ресурсы из своих колоний, не разрешая им иметь своей валюты и других атрибутов независимого государства. Национальная элита этих колоний посылала учиться детей в метрополию, там же они отдыхали, приобретали имущество, держали деньги на счетах. Это ничего не напоминает? В условиях, когда качество иностранных инвестиций ухудшается, стремительно растет отток капитала, программу инвестирования экономики должно поддержать государство. Для этого нужно определить основные цели и пути развития. У Российской Федерации есть. . избыточные золотовалютные резервы, которые она размещает в иностранные ценные бумаги, при этом стимулирует развитие этих экономик. Никто не спорит, что «подушка безопасности» должна быть, но она должна быть разумной. И часть денег с резерва можно потратить на модернизацию существующих предприятий и строительство новых. Ведь ни кто не мешает государству выбрать приоритетное направление развития экономики, и в этих отраслях проинвестировать строительство и запуск предприятий, с последующим акционированием и размещением акций на бирже. При этом оно получит возврат вложенных инвестиций с прибылью. А это, помимо новых рабочих мест, дает стимул работе смежных отраслей. Но, в отличие от такого рода инвестиций, государство инвестирует в сомнительные проекты. Чтобы не быть голословным, приведу один пример. На развитие сельских территорий, согласно принятой программе, предполагается выделить из федерального бюджета на 8 лет всего 90 млрд руб., в том числе в первые годы по 9 млрд руб. Таким образом, на сельские территории, от Калининграда до Владивостока, где проживает 27% населения (это 38 млн человек), выделено в 2013–2014 гг. немногим больше, чем на дорогу Москва – Сколково. Но и этот минимизированный вариант государственной поддержки сельских территорий не будет исполнен. Согласно урезанному бюджету, объем федеральных субсидий на социальное обустройство, предусмотренный федеральной целевой программой, сокращается на 5% в 2013–2014 гг., а в 2016 г. – уже на 20%. И это происходит, когда в 2013 г. сохранились все негативные тенденции прошлых лет (сократилось поголовье большинства видов скота; замедлились темпы роста производства мяса; в целом уменьшилось производство молока и яиц и т.д.). Это уже не говоря о крайне тяжелом положении сельскохозяйственной техники, а местами и полном ее отсутствии. И такое положение складывается в большинстве отраслей промышленности. Но в эти отрасли ни иностранные, ни отечественные, ни государственные инвестиции не идут. В этих условиях, растет импорт сельскохозяйственной продукции, который за 2013 г. увеличился на 9%, а экспорт уменьшился на 15%. В таком положении Россия находится с приходом «либеральной» власти, и выступает в мире, как сырьевой придаток передовых стран. По своей сути, мы делаем то же, что и Иран – занимаемся обменом нефти и газа на продовольствие и ширпотреб. А российский Центробанк не является независимой структурой, а выполняет функции обменника американских долларов на рубли. Ведь он печатает то количество рублей, сколько валюты поступает в страну, и покупает на поступившие доллары ценные бумаги американского правительства. Такая ситуация будет продолжаться до тех пор, пока не придет национально ориентированное правительство и не произведет институциональные реформы, изменив модель экономики.